Девушка попыталась припомнить хоть что-то из основ медицины, которой обучалась. Она всегда была крайне внимательной на уроках, желая не теряться и помогать Лиззи во время приступов, но сейчас от страха все забыла. На ум приходило только то, что раны нужно обеззаразить.
Лайнесс вскочила на ноги и кинулась в гостиную, где видела бутыль, похожую на ту, куда мистер Джонатан переливал настойку, которую пил за ужином. Бутыль стояла на небольшом кривоногом столике из резного дерева. Лайнесс откупорила ее и понюхала содержимое, проверяя свою догадку. Судя по резкому запаху, это точно был алкоголь. К тому же весьма крепкий.
Вернувшись к телу, Лайнесс заколебалась, боясь, что сделает хуже. Она все смотрела на странные раны, и ей казалось, что узоры расползаются дальше по телу демона. Когда красные и черные полосы пересеклись, девушка решилась и полила порезы из бутылки, а затем зажала раны вымоченными в спиртном тряпицами. Демон захрипел, выгибаясь в спине, а потом затих. Только мелкая дрожь выдавала, что он все еще жив.
Лайнесс оставалось надеяться, что рано или поздно он придет в себя. В конце концов, если он смог срастить ее переломы, то и себя вылечить сумеет.
– Он очнется, – заверила себя Лайнесс. – Точно очнется.
И, только сказав это вслух, она испугалась того, что демон может сделать, когда вылечит свои увечья. Он смеялся, когда едва ее не утопил, легко причинял ей боль, нажимая на сломанную руку… Он точно не снимет с нее ошейник по доброй воле.
Лайнесс заметалась по дому, пытаясь найти что-то полезное. Почти все комнаты были заперты, в том числе и подвал. Зато рядом с дверью валялась тонкая металлическая цепь. План родился сам собой. Она связала руки и ноги демона цепью, а сама села рядом, держа в руках нож. Когда он очнется, она будет угрожать ему смертью, если он ее не освободит.
У него не будет выбора: он ранен и слаб. Она сможет вырваться из этого проклятого дома и найдет отца.
Лайнесс смотрела, как за окном занимается рассвет, и думала о том, как рассвирепеет отец, когда она расскажет ему, что с ней произошло. Наверняка он уже ищет ее. И жутко волнуется.
Она глубоко ушла в свои мысли и не заметила, что демон перестал дрожать, а дом погрузился в звенящую тишину. А затем фиолетовые глаза демона открылись, и он попытался приподняться, тут же понимая, что связан цепью по рукам и ногам.
– Какое чудесное утро, лапушка. Я в цепях, ты в ошейнике. День обещает быть замечательным, – весело сказал он, не моргая глядя на нее.
– Не шевелитесь, иначе добавлю еще одну рану к имеющимся! – звонко крикнула девушка, наставив на него нож.
– Неплохо, Лайнесс, – Гис дернул уголком губ, изобразив подобие улыбки, а затем перекатился на бок, устраиваясь на полу настолько удобно, насколько позволяли цепи. – В тебе оказалось чуть больше характера, чем я предполагал. Ты даже меня связала.
У Лайнесс похолодело внутри от едкой насмешки в его голосе. Он должен был очнуться обессиленным. Должен был стать сговорчивее и пойти на сделку с ней, но почему-то держался так, будто это не он был в цепях, а она.
– Снимите ошейник и выпустите меня отсюда. Немедленно! Иначе мой отец сожжет ваш дом дотла и вас вместе с ним!
– Твой отец ничего мне не сделает, – флегматично сказал демон, перекатившись на спину. – А отпустить я тебя пока не могу. Увы.
– Что вам от меня нужно? – дрожащим от напряжения голосом спросила Лайнесс, все еще не опуская ножа. Она знала, что ей не хватит духу пустить его в дело, но старалась притвориться, что настроена решительно.
