− Да, говорил, − спешно перебил Полумесяц, избавляя от страданий. − Увидал меня на дворе и подошёл. Сам. Собственной персоною.
− А я где был? − нахмурился Ледорез.
− Ножи метал.
− А-а...
− Вот подошёл он, весь из себя нарядный, − продолжил Марий, − доспехи сверкают, плащ на плечах соболиный, ножны богатые... и спросил: откуда, мол, у тебя подвеска, наёмник? А я ему − от родителей досталась. А он глянул так, словно у меня рога выросли, шарахнулся, развернулся и молча ушёл. Уж не знаю, что ему эта лунница...
− Вот и я не знаю... − тихо проговорил Яромир. − А надо бы знать. Нечисто тут что-то. Печенью чую.
Обогнув сараи, амбары и прочие хозяйственные постройки, они вышли к Гильдейскому кладбищу. Стройные шеренги одинаковых гранитных глыб тянулись, куда хватало глаз. На каждом камне был выбит номер и особый знак − символ поколения. И всё. Никаких имён...
Ледорез нашёл ряд Сокола, к поколению которого они с Марием принадлежали, и угрюмо побрёл вдоль могильников.
Двенадцатый, двадцать седьмой, десятый, тридцать третий... Добряк Сапуня, Горибор, проигравший в карты боевого коня, ловкий, быстрый и яростный Лех, рябой Иглай по прозвищу Прыщ − совсем ещё зелёный мальчишка...
Яр знал их всех. Каждого. А некоторых даже отправил на тот свет собственными руками...
От воспоминаний о бойне передёрнуло. В ушах зашумело, как если бы кто-то вдарил по чугунному жбану кузнечным молотом, к горлу подкатил ком, а глаза заволокло багряной пеленой. Сердце ошалело заметалось в груди.
Убийца. Чудовище. Демон! Тебе не место среди людей...
Ледорез стиснул кулаки.
Ты убил их. Убил их всех. Перерезал, как свиней. А потом жрал потроха и запивал кровью.
− Не надо. Не надо, Яр. − Полумесяц вырвал его из пучины сгущающегося мрака. − Ты здесь не за этим.
Ледорез глубоко вздохнул и шумно выдохнул.
− Ты прав, − сказал, замерев у нужной плиты. − Ты прав...
Он опустился на колено и, склонив голову, провёл ладонью по выбитой на камне единице.
− Давненько я не поминал тебя как следует... − он сглотнул, − ...брат мой. Мне так тебя не хватает...
4. ГЛАВА 4
− Ледорез!!! − орёт Синегорка. − Сюда! Скорее!
Девочка с косичками улыбается шире. Её рот трещит. Губы лопаются, растягиваясь до ушей. Мелкая колдунша прищуривается, концентрируя на ладони смертоносное зелёное пламя, и...
− Ледорез!
− М-м-м... − Яр с великим трудом принял вертикальное положение и скривился.
Погань...
Башка раскалывалась, во рту будто кошки нассали, глаза жгло от нестерпимо яркого света, а морда...
Он утёр лицо пятернёй и нахмурился. Физиономия оказалась мокрой. С чего бы? Может, шёл дождь? Странный солёный дождь... Или на него действительно всю ночь ссали кошки? Плевать, даже если так.
Он снова лёг.
Плевать на всё...
− Ледорез!
− Сгинь. − Под головой вместо подушки оказался могильный камень. Яромир кое-как притулился на нём и укрылся плащом. Чёртовы голоса... Не надоело им звать его? Достали!
− Ледорез! − голоса потрясли за плечо. Он отдёрнулся и зарычал. − Ледорез!!!
Яр выматерился. Подскочил, ухватил неведомого негодяя за грудки и приставил нож к глотке.
− Я. Сказал. Сгинь! − выплюнул в лицо назойливому видению.
Видение − дюже крупное, здоровое даже − сморщило нос.
− Фу-у-у, − протянуло, кривя морду. Острое лезвие у кадыка, похоже, ничуть его не смущало. − Несёт от тебя, конечно... Аж с ног сбивает. Сколько ж ты выжрал?
Бурдюк. Яр выжрал здоровенный бурдюк наикрепчайшего гоблинского шнапса. Но это не имело никакого отношения к делу. Совершенно.
