И имя дочери короля… Только мне оно показалось созвучным с настоящим именем Лагоды?
– Вы зря искали меня, солнце Абхарты, – Лагода низко склонилась, но уверенно, пусть и немного сумбурно, произнесла: – Я более не гожусь ни для брака, ни для рождения вашего наследника. Но что важнее, я не смогу ни принять вашу дочь, ни уронить на алтарь кровь. Я больше не невинна. Ваши надежды были тщетны. Свой выбор я сделала семь ходов назад и готова нести за него ответственность.
– Невинность… Мне это неважно, Анджарли. И брачную ночь давно на алтаре не проводят, это уже ходов сто как не является необходимым условием для зачатия одаренного наследника, тебя ввели в заблуждение. Мои чувства к тебе не изменились. С нами поступили страшно, жестоко. Не в моих силах исправить последствия той ночи. Но моя дочь в этом не виновата. Не проси меня избавиться от нее. Я не смогу пойти на это снова.
– Подождите…
Я вышла вперед, чтобы видеть лица Лагоды и Аджая.
– Что значит – снова?!
– Больше двух ходов мне потребовалось, чтобы распутать тот клубок из лжи, – горько выдохнул Аджай. – Борьба за власть никогда не бывает легкой, она всегда грязна и несет с собой потери. Все началось гораздо раньше, чем кажется на первый взгляд. Тот пожар во дворце… Я не должен был выжить. Ни я, ни большинство из высоких родов, поддерживающих правителя. Ты ошиблась, Анджарли, лорд Виардеш не любил леди Гитану, он любил мою мать!
У меня в голове были мысли, но к цензурным они не имели никакого отношения.
И пусть на прямой вопрос я не получила ответа, полагаю, Аджай расскажет об этом позже.
– На том, чтобы ввести в род и сделать наследником кого-то из дальней родни, настояла леди Гитана. Лорд Виардеш не был этому рад, но пойти против требования супруги не мог, их связывала родовая клятва. И тебя забрали тоже по ее желанию. Не знаю, может, она в тебе разочаровалась, может, лорд Виардеш нашел способ разорвать ту клятву и надавил силой рода… но это она подала мне чай с одурманивающим и возбуждающим зельем в тот вечер.
Хочу ли я вообще эту грязь слушать? Я скосила взгляд на Виктрана, который сохранял нейтральное выражение лица, будто ему давным-давно все было известно. Впрочем, если они дружат, то да, известно. Как бы и сам не помогал Аджаю вернуть власть в свои руки. Хотя… тут столь личное звучало…
– Мои сестры не имеют ни капли королевской крови, матушке долгое время удавалось держать отцу повязку на глазах20. Изначально ставка была на Вардарию, мать надеялась, что она родится мальчиком, а потому не сожалела, устроив тот страшный пожар. Вот только родилась дочь, и ей снова потребовалось время… Ты сбежала, а потому не знаешь, что королева спустя полхода после моей неудавшейся свадьбы родила сына. Именно его они хотели посадить на трон, но сначала, конечно же, убрать и меня, и отца. А для этого пытались ослабить всеми доступными средствами. Твой побег практически убил меня…
– В целом все понятно. Случился масштабный заговор, сердцем которого оказалась бывшая королева. Ее могущество и возможности ее соратников, полагаю, поражали воображение, – я решила прекратить исповедь, тем более, меня это все вообще не касалось.
Может, я сентиментальной стала, однако мне искренне было жаль и этого мужчину, и его отца, и Лагоду, которая вовремя не сумела воспользоваться мозгами и шансом, что ей даровали боги.
– Но как это относится к моему вопросу, Ваше величество? Что означали ваши слова о том, что вы снова не сможете пойти на это? О чем речь? Неужели вы пытались навредить своей дочери?
