Как и ожидал Генрих, Стефану такая перспектива не понравилась. Отношения между ним и Глостером теплыми не назовешь. С детства эти двое были соперниками во всем: в шахматах, в упражнениях с оружием, в стремлении заслужить внимание и одобрение короля. А король всегда выказывал расположение им обоим поровну, но при этом подогревал их соперничество. Стефан легко поддается влиянию, думал Генрих Блуаский, к тому же он его родной брат, и это лучшая возможность пробиться к власти, так как любой правитель нуждается в советнике и любым правителем можно манипулировать.
– Что же нам делать? – спросил Стефан.
Генрих прикоснулся к самоцветам на своем рукаве, провел кончиками пальцев по холодным граням.
– Нам следует найти надежных людей, которые умеют молчать и которые оценивают положение так же, как мы, и сделать их своими сторонниками, чтобы они поддержали нас в нужный момент. У тебя есть обаяние, брат, ты искусен в общении. Люди тебя любят. Используй это, чтобы привлечь их на нашу сторону.
– Но что с теми, кого привлечь не удастся?
Генрих пожал плечами:
– Если мы хорошо потрудимся, таких будет слишком мало, чтобы принимать их в расчет. – Он воздел к дворцовым сводам указательный палец. – Но не станем торопиться. Сначала нужно подготовить почву, а для этого требуется время и продуманность каждого шага.
Руан, июнь 1128 года
Матильда закрыла глаза и вдохнула пахнущий ладаном воздух. Обычно этот святой аромат и связанный с ним возвышенный ритуал приносили ей утешение, но не сегодня. Все утро она провела в молитвах, однако на душе легче не стало.
На темно-синем шелке платья Матильды блестели золотые нашивки и драгоценные камни: сапфиры, гранаты и жемчуг. Вуаль из золотистой сетки удерживалась на волосах короной, которую она привезла из Германии.
– Вы самая красивая невеста из всех, что я видела, – проговорила Аделиза. Мачеха помогала накинуть мантию из шкурок сотни горностаев.
– Какое это имеет значение? Главное, что я исполняю свои обязанности и делаю то, что велит отец, – безжизненным голосом ответила Матильда.
Аделиза нахмурилась:
– Мне казалось, вы примирились с мыслью о замужестве.
– Я знаю, в чем состоит мой долг, если вы это имеете в виду, но с таким замужеством мне никогда не примириться, и это правда.
Лоб королевы Англии не разгладился.
– Все так гордятся вами. Я знаю, вы способны сделать ваш брак с Жоффруа успешным. – Ее голос звенел глубокой убежденностью. – На посвящении в рыцари ваш будущий муж выглядел таким красавцем. Король доволен им. Он говорит, что для своих лет Жоффруа очень зрелый молодой человек.
Матильда промолчала. Ее суженый со свитой прибыл в Руан неделю назад для участия в предсвадебных торжествах. Жоффруа и нескольким его товарищам король оказал честь, лично посвятив их в рыцари, для чего провели пышную церемонию. Затем Жоффруа получил меч и щит с львятами и золотыми листьями на небесно-лазоревом фоне. Он прекрасно показал себя в верховой езде и владении оружием, а также проводил немало времени, уединившись со своим отцом. С невестой же, напротив, жених не провел ни минуты помимо того, что требовали празднества, и это вызывало в ней смешанные чувства: и недовольство, и облегчение.
Отец задаривал ее драгоценностями и одеждой, лошадьми, ловчими птицами, сундуками с серебром. Лишь одно слово – и он дал бы ей любое сокровище мира, но никаким богатством не искупить того, к чему он ее принуждает. Она понимала: такой милостью отец не пытается загладить свою вину перед ней, поскольку, с его точки зрения, он ни в чем не провинился перед дочерью. Скорее, эти дары были наградой за ее послушание и одновременно демонстрацией всему свету его щедрости.
