– Там ч-что, человеческие головы? – запинаясь спросила Геша. Она села, пытаясь отползти подальше от сумы, руки ее затряслись, хватаясь за подвешенный на шее маленький мешочек, словно он должен был ее спасти от зла. Все тело ходило ходуном, будто она перемерзла.
– Тьфу на тебя, дурная! – трижды сплюнула старушка, обошла трепыхающуюся, что передавленный червяк Гешу, и размотала ушко мешка. – Обычная капуста, во.
И старушка в самом деле достала из котомки плотный и огромный, что голова медведя, кочан капусты. И как они там уместились?
Геша облегченно вытерла вспотевший и от труда, и от переживания лоб. Подтянула колени к себе, обняла их руками и положила голову, словно собралась прорыдать до вечера.
– Эй, девка, – старушка тихо позвала, запихала капусту обратно в мешок – нет, как она все же там умещается-то? – и продолжила: – Ты откуда такая?..
Геша резко подняла голову, подозрительно сощурила глаза, будто ожидала какого дурного слова.
Старушка запнулась. Потянулась к полотну на голове, замерла. Казалось, она хотела что-то сделать, но все не решалась.
– Ай, ну и ладно, – вдруг воскликнула и развязала полотно.
Старушка не была старушкой как таковой. Старушка оказалась низкой, взрослой, довольно крепкой женщиной. Возможно, ей было около тридцати весен, но на темной голове у нее не было ни единой седой волосины. В то время как у Геши уже появились светлые прядки.
Геша удивленно раскрыла рот.
– Не стоит верить всему, что видишь, верно? – спросила женщина. – Меня Цана зовут. Местная травница. Ну или ведьма, это как посмотреть. Думаю, слух обо мне дошел и до тебя. Теперь настала твоя очередь раскрываться. Кто ты? Откуда? И какими бедами тебя занесло в наши края?
– Не слышала ни о какой ведьме, – нахмурилась Геша.
– Вот те на! – возмущенно воскликнула Цана. Подошла к маленькой, летней печурке, что-то наговорила в топку и подула, оттуда послышался легкий треск воспрянувшего ото сна огня. Цана поставила котелок с водой на плиту. – Стараюсь, значит, тут. Помогаю им. А они даже не говорят обо мне! Неблагодарные.
– Но это не значит, что люди неблагодарные. Может, я просто не слушала, да и все время в дороге была, – начала подниматься Геша.
– Ой-ой, – засуетилась Цана, – только давай тихонько вставай, все ж моя изба не ждала таких… – Геша опять замерла и уставилась на Цану, – жердей! Ну, давай смотреть правде в глаза.
– Ладно, чего это я, – Геша поднялась, на полусогнутых ногах распрямила спину. – Меня Геша зовут. И я ищу мужа.
– Ха, не там ты ищешь, – насмешливо покачала головой Цана, выкатывая из-под стола пенек. – Садись. Это надо в поселение побольше ехать, если тебе не нужен из своей веси. А судя по тому, куда ты держала путь, там только… мелочь. Не стоят они тебя.
– Не, ты меня не поняла, – Геша присела, выпрямилась, поводила лопатками и плечами, словно сбрасывая вековую тяжесть и усталость от все никак не увенчанного успехом поиска. – Ищу я мужа, которого украла Хозяйка Костяной горы.
Убирающая на край стола травы, Цана застыла. Глаза ее так сильно распахнулись, что стала она похожа на рыбу.
– А вот с этого места давай поподробнее. Не каждый день встретишь бабу, которая идет спасать мужика.
Геша пожала плечами, как будто не зная, что ответить. Цана сняла с печурки котелок. Достала с полки две плошки, насыпала туда измельченных трав и налила кипяток. Помешала, пошептала на воду, да подала отвар Геше.
