В конце концом, сколько можно играть в игры. Я на своих плечах почувствовала тяжесть подковерных подстав, намекающих вопросов, недоговорённостей и интриг. На миг мне стало так противно, что на языке появилась горечь. Поспешно сделав большой глоток капучино, ощутила, как горечь скатилась к сердцу. В эту минуту со всей ясностью стало понятно, что я больше не хочу жить, подыгрывая недомолвкам и силясь понять тайный смысл правильных посланий сквозь шелуху слов. Новая жизнь подразумевает и новые привычки, ведь правда?
– Что ты хочешь узнать, задавая мне этот вопрос? – я посмотрела в упор на своего собеседника.
Эмиль прищурился и чуть наклонил голову, вытянув губы уточкой.
– Твои вещи вчера были доставлены в его квартиру, – сказал он.
– Это было не моё решение, – ответила я.
– Кудесника? – Эмиль выгнул дугой левую бровь.
– И не его.
– А чьё?
– Хотела бы я знать, – вздохнула я и снова уставилась в окно. – Вещи привёз Жужа.
– Наш мусорщик? – удивление Эмиля было настолько реалистичным, что я мельком глянула на него, кивнула и снова отвернулась.
– Да. Сказал, что ему заплатили за то, чтобы следить за мной. И ещё сказал, что сочтётся с нами за эту информацию.
– Это странно, – медленно проговорил Эмиль, побарабанив пальцами по столу. – И что? Ты останешься жить у него или тебе подыскать квартиру рядом с будущим ломбардом?
Я закрыла глаза и помотала головой.
– Я останусь там.
– Вот и славно! – Эмиль стукнул раскрытой ладонью по столу и рывком поднялся со стула.
– Мы просто друзья, – не выдержав, сказала я и посмотрела на Эмиля снизу вверх.
– С чего бы это? – Эмиль с размаху снова плюхнулся на стул и выпучил на меня глаза.
– Кудесник так сказал, – тихо ответила я, нервно поправив кружево на широком манжете.
– Вот гавнюк! – в сердцах громко воскликнул Эмиль.
Кофейня потихонечку заполнялась посетителями. Гости заходили и со стороны Заповедника, и со стороны коридора между мирами. Краем глаза я заметила, что меня открыто рассматривают, но стоит столкнуться взглядами, сразу отводят глаза. Многие издалека по-приятельски кивали Эмилю, но сесть за соседние столики не решались. Зато сновали туда-сюда без устали так бойко, что постоянно задевали меня то руками, то полами одежды.
Я залпом допила остывший кофе и, аккуратно поставив чашку на стол, произнесла:
– Всё это не имеет значение. Мне нужно продержаться три года и вернуть себе всё, что у меня отняли.
Произнеся эти слова, почувствовала, как моё нутро сковало холодом. Стало так тяжело, словно я надела громоздкие доспехи и заковала душу в цепи. Дыхание перехватило и захотелось растереть грудь, чтобы получить возможность глубоко вздохнуть.
– Что у тебя отняли, Фирин? – тихо и участливо спросил Эмиль.
Я резко вскинула голову и посмотрела на него со злостью.
– Ты издеваешься, задавая такие вопросы?
Эмиль покачал головой и посмотрел на меня сочувственно.
– Нет. Просто перечисли. Вслух. Что у тебя отняли, – спокойно попросил он ещё раз.
Я внимательно смотрела на него, пытаясь разглядеть в его глазах хоть малейших намёк на насмешку, но его не было. Мысленно кивнув самой себе, опустила глаза и сказала:
– Меня исключили из Гильдии некромантов.
– Организации, которая использовала твои знания и умения в тёмную. Манипулировала тобой во время обучения в Академии и в целом, готовила тебя в качестве фигуры, которой в любой момент можно спокойно пожертвовать, – сказал Эмиль.
