- Вот, - подала она миску с неприглядной субстанцией. – Слишком быстро снова понадобилось, - заметила хмуро. - Сильная кровь, не иначе!
- Что это значит? – посмотрела на старую женщину с непониманием.
- Кто такие «айшалис» знаешь? – прищурилась Рахшара. Я отрицательно мотнула головой, хмурясь, стараясь вспомнить незнакомое определение, но тщетно. – А странного за собой ничего не замечала? – новый вопрос.
- На кухне ловко управляюсь, - вскинулась с надеждой.
- То ж разве странность? – рассмеялась старуха. – Хотя, - она без спроса схватила мою кисть, притягивая ближе к выцветшим глазам. – Может, и правда, странность…
- Айшалис, - напоминала я нетерпеливо. – Кто это?
- Цыц ты! Не болтай, коли не знаешь! – неожиданно сердито откликнулась старуха. – Ступай! Через две недели приходи, если раньше не понадобится.
Рахшара меня едва не выгнала, даже не заикнувшись о плате. А ведь Дараха дала мне с собой несколько монет, чтобы за краску заплатить. Обернулась, желая напомнить старухе об оплате, но только и заметила, что захлопнувшуюся перед носом дверь.
Что ж, значит, в другой раз.
Вышла из старого, покосившегося домика, осторожно наступая на скрипучие, рассохшиеся ступени, занесенные снегом.
- Бедный домик, - спустившись, положила ладошку на обмазанную глиной стену. – Давно ты стоишь, много чего видел. Старенький уже, как и хозяйка твоя. Как бы она ни хмурилась, а доброе сердце сразу видно. И за что ее в поселке не любят? – говорила с холодными стенами.
Медленно брела вдоль приземистого строения, чувствуя под ладонью промерзшую шершавую глину. И так мне жалко стало этот старый дом, стоящий вдали от других, покосившийся, продуваемый ветрами, искренне захотела поделиться своим теплом. Закрыла глаза, представляя… чувствуя, что дом живой, что его сердце бьется. Снова провела ладонью, словно жалея.
Погладила и пошла, слыша за спиной только шум ветра.
По дороге в таверну встретила нескольких женщин, несущих на реку огромные кадки с бельем, с десяток ребятишек носились по поселку, играя в снегу. Мужики на телеге, запряженной крепкой лошадкой, в окружении своры псов, везли из леса крупного рогатого зверя, радостно переговариваясь, обсуждая удачную охоту. Жизнь кипела. Постепенно я начинала чувствовать себя ее частью, даже захотелось вдруг порезвиться с детворой, носясь по заметенным дорожкам и перебрасываясь комками снега.
Одновременно со мной к воротам таверны подъехала кибитка, запряженная старенькой уставшей лошадкой. Возница ловко соскочил и направился внутрь. Не мешкая поспешила следом, удивленная его визитом.
- Хозяева! – крикнул мужчина. – Есть кто?
- Приветствую вас! – на шум вышла Дараха, вытирая руки о передник, удивленная не меньше меня.
- Накормишь, хозяйка? – поклонился мужчина. – Сутки в пути, устали, мочи нет!
- Накормлю, - осторожно ответила женщина, неосознанно оглядываясь, словно ища, к кому обращается нежданный гость. – Сколько вас?
- Да двое. Я и жинка. В тягости она. В Райвенрог тороплюсь, к лекарю. Гнал, пока мог, но нет больше мочи, поспать надобно. Комната-то найдется свободная?
- И комната найдется, - совсем обалдело кивнула Дараха. – Проходите. А жена где же?
- Так ждет покамест. Брыльку мне бы расседлать, да корму задать.
- На заднем дворе все есть. Муж там, кликни его, все сделает.
- Добро, хозяйка! – обрадованно согласился мужчина, выскакивая за дверь.
Мы с Дарахой переглянулись. Судя по ее реакции, да по рассказам, постояльцев тут не было очень давно.
