Хозяйка северных морей - страница 28

 И вот сейчас боцман со своими людьми под проливным дождём и пронизывающим ветром делал всё возможное и невозможное, чтобы не дать стихии проглотить их общий дом и держать судно по ветру.

 Подчиняясь воле капитана, шнява искусно лавировала между гигантскими волнами, где каждый второй вал, не говоря уже о первом, были «девятыми».

 Лишь ближе к полудню ветер перестал налетать со всех сторон, а задул в определённом направлении – на север, затем на запад.

 Следом за ним на корабль налетел долгое время копивший мощь юго-восточный ветер, который дул с невероятной силой и в результате нагнал зыбь опасной высоты.

 Но для корабля это было уже не страшно – испытание экипаж прошел.В родовых муках родилась и с честью выдержала свой первый шторм Команда, и во главе её стоял Капитан, твёрдо державший управление и судном и людьми в своих руках.

 Видимо, поняв, что поживиться не получится, шквал поутих. Нет, не сразу,конечно, он ещё огрызался, шипел, но отступал.

 Бесследно такие передряги, конечно, не проходят, это было понятно всем.

– Капитан что нам надлежит делать? – поинтересовался Осип, поднявшись вместе с боцманом и судовым плотником на мостик.

– Как, что делать? – переспросил с улыбкой Александр, – то, что должен делать любой корабль, попавший в шторм: идти с убранными парусами, под штормовыми.

 А вам господа надлежит ещё раз проверить крепление пушек и груза, продолжать откачку воды, соединять и сплетать оборванные концы, ремонтировать такелаж. Повернувшись к рулевому:

– Держи круче к ветру. И следи за парусами.

 Пробило четыре склянки.

– Василий! – капитан впервые обратился по имени к боцману, – проследи за работой по откачке воды и пусть начинают готовить ужин. А ты Осип Тимофеевич замерь лагом ход, я попробую определить наше местоположение, пока солнце не закрыло тучами.

 Жизнь на корабле возвращалась к привычному и понятному распорядку.

***

 Французский сорока пушечный фрегат «Ля Ферм» ведомый коммодором Пьером Вельбоу заканчивал труднейший переход с Нового Света в Гавр, где ему надлежало сгрузить среди всего прочего ещё и золото французского короля в немалом количестве.

 Казначей, сопровождавший груз был крайне неприятным человеком.

 Его наглая манера всюду совать свой нос и пытаться командовать там, где он был полным профаном, могла вывести из себя, пожалуй, даже благочестивого Иова, который терпеливо слушал любого живущего, включая самого Сатану.

Пьер долготерпением не отличался и придворных хлыщей не любил, и это ещё мягко сказано. К тому же коротышка из департамента финансов совершенно не переносил океанскую качку.

От него несло блевотиной и вонью немытого тела в радиусе пары десятков шагов, что было не удивительно, если учесть, что большую часть пути он провёл в каюте, склонившись над медным тазом, в то время как содержимое его желудка стремительно вылетало из его обширного чрева.

Терпение коммодора было не безгранично и довольно скоро доверенный человек Первого министра короля – его глаза и уши, был послан далеко и надолго при вахтенном офицере и нижних чинах.

 К счастью, в это самое время фрегат немилосердно швыряло из стороны в сторону и солонина, которую коротышка сожрал накануне, стремительно полезла наружу. Скандал затих, так и не начавшись.

Огромные океанские волны, перекатываясь через борт, вызывали такой страх у «сухопутной крысы», что он быстренько ретировался в свою каюту где, склонившись над любимой посудиной, страдал в полном одиночестве, проклиная «наглого грубияна», «мужлана», не ценящего советы человека, с мнением которого считается сам Людовик .