И вот представьте себе состояние командира немецкой посудины, когда прямо на него летит на форсаже русский торпедный катер с двумя торпедами. Ну, он же не знает, что их нет, а вот то, что и одной такой «дуры» достаточно, чтобы отправить его корыто к морскому царю в гости знает точно. Представили?
Ну и, что, по-вашему, он должен делать, когда счёт пошёл уже на секунды?
Правильно! Гер капитан скомандовал:
« Полный вперёд», – стараясь уйти из-под атаки этого сумасшедшего.
А впереди по курсу камни. А дальше всё понятно и без слов – скрежет металла о скалы, пролом днища ниже ватерлинии и уже не до русского, тут бы сигнал SOS подать успеть, паника, давка.
А катер Малышева, круто отвернув влево, ушёл от тарана и сбросил скорость.
А тут и Удача, видимо, вспомнив о нём, спешно закрыла желтоглазую красотку покровом туч и вновь хлынул дождь.
Океанская волна с размаху смачно ударила катер в левую скулу, но он уже погасил скорость и ложился на заданный курс, прорвав блокаду. Капитан торпедного катера ТКА-267, выходил в Океан, до рандеву с разведгруппой оставалось четыре часа.
***
До места встречи добрались быстро, вошли в бухточку и бросили якорь. Ждать и догонять, как утверждают знающие люди, самое последнее дело.
А загорать пришлось долго. В назначенное время группа разведчиком не пришла.
– Командир пора уходить, – напомнил Фадеич, тревожно всматриваясь в пролом между скалами.
Где-то поблизости был враг. И его присутствие не добавляло оптимизма.
—Подождём, время ещё есть.
Рядом с бухточкой проходил фарватер и, учитывая, что немцы готовились к наступлению, движение судов было более чем интенсивное и если кому-то приспичит войти в бухточку то ….., со стороны моря катер был как на ладони, хоть и стоял в тени прибрежных скал.
По фарватеру прошёл транспорт, тарахтя движком, эсминец, пара катеров, ещё какая-то лайба.
—Командир, пора, – снова напомнил боцман, – скоро рассвет, а по видному раскатают нас фрицы в блинчик, как бог ту черепаху.
—Стёпа, заводи, Фадеич поднимай якорь.
Катер, взревев моторами, пошёл на разворот. И в этот момент грохнул взрыв от гранаты, потом ещё громыхнуло и треск выстрелов. Кто-то прорывался к берегу.
Описав циркуляцию и вырубив фрикцион катер, вернее, всё то, что от него осталось, ревя обоими моторами, мягко ткнулся носом о прибрежную гальку.
На пятачок берега выбежали двое и, не раздумывая, во весь опор припустили к катеру. В глубине пролома громыхнуло ещё пару раз и появился третий разведчик, припадая на левую ногу.
До борта оставалось не более десяти шагов, когда Фадеич, открыл огонь из своего ППШ, по выскочившим из пролома фрицам. Две пары рук подхватили диверсанта и «торпедоносец», рывком отпрыгнул назад, врубив реверс.
—Нашумели, – недовольно ворчал Фадеич, размещая «гостей» на корме .
«Да нашумели, – мысленно согласился с ним командир, – и радио у них, наверняка, тоже имеется».
Небо на востоке полыхало красным, что, в общем-то, радовало, но это в перспективе. Катер вышел на фарватер, когда из предрассветной мути и тумана появилась морда вражеского эсминца.
«А второй наверняка где-то рядом» – подумал Сергей, понимая, что его видят и сейчас превратят в решето, не особенно-то и церемонясь, а может быть, попытаются захватить в плен, прижав к берегу».
Мозг думал, ища выход, глаза видели, а руки делами. В дело вступали рефлексы – молодой был, жить хотелось.
