– Испугался он! Да если б не я, хозяйка твоя к пепелищу бы чайку попить пришла бы! Охти мне! Чуть без хаты не остались!
– Так, понятно. Мирон, я, конечно, благодарна тебе за заботу, но ты все-таки, Афанасия Кузьмича слушайся, пока меня нет. А спичек ты не нашел, так как плита без них зажигается – вот, смотри. А теперь, миритесь, у меня тут пирожки есть, так что чай и в самом деле не лишним будет.
Хорошо еще, что плита без спичек зажигается. Нужно вообще, наверное, электрочайник купить – так надежнее будет. И зажигалки все попрятать, от греха подальше, а лучше, вообще курить бросить. Хотя, как тут бросишь теперь?!
– Пирожки очень вкусные, – заметил домовой, – не покупные!
Мирон просто уплетал без комментариев. Когда все пирожки были съедены, Афанасий Кузьмич распрощался с нами и скрылся куда-то под раковину, а мы с Мироном остались вдвоем.
– Ну, что делать будем? Может, расскажешь мне, как ты с Марфой жил, что делал? Что входило в твои обязанности? И вообще, тебе что-нибудь известно о делах твоей бывшей хозяйки?
– Жили мы за городом. Там лес, речка. Я в основном разные травки собирал, Хозяйка моя снадобья всякие варила, я помогал. В город редко ездили, правда в последнее время зачастили – все на советы какие-то моя хозяйка ездила.
– А зачем?
– Я подробностей не знаю – сонливицу какую-то искали всем миром, да так и не нашли. А тут беда приключилась, и вот я теперь у тебя живу.
На огромных глазах Мирона выступили слезы. Мне так его жалко стало, хоть рядом с ним садись плакать.
– Мирош, я знаю, как тебе тяжело. Поверь, что мне тоже не сладко. Я не могу вернуть тебе твою хозяйку, но мой дом – твой дом.
– Я тебя не виню. Мне у тебя нравится. Надеюсь, с Афанасием Кузьмичем мы поладим. Ты спрашивай – если знаю чего, отвечу, ничего не утаю.
– Хорошо. А что за отвар ты мне хотел приготовить? Я бы попробовала.
– У меня с собой травок не очень много, но некоторые всегда с собой беру. Хороший сон дорогого стоит! Вот попробуй – спать будешь как убитая. Ой, прости.
– Ничего. Все в порядке.
Так мы скоротали вечер. На летнем ночном небе появились первые звезды. Мы с Мироном выпили два чайника его снадобья. Было невероятно вкусно. Мой новый друг рассказывал, какие бывают травки и когда их лучше собирать, чтобы они в самой силе были. Как они жили с Марфой в деревне, и как он воевал с местным котом Тимофеем. Какой у них был домовой Пантелеймон Гаврилович. А я все думала о том, как круто изменилась теперь моя жизнь – ведь всего пару дней назад меня волновал новый крупный контракт на работе, офисные подковерные игры, возможное повышение. А теперь я сижу на лоджии с неизвестным существом, которое сделает все, чтобы мне было хорошо. Вокруг была абсолютная тишина и только луна была свидетелем наших разговоров. Что ждет меня завтра и какая мне уготована судьба? Надеюсь, меня не убьют в ближайшем будущем, как Марфу. Что мне скажут на совете и что за сонливицу искала Марфа?
– А давай махнем в деревню? Там хорошо, сейчас травы в самую силу войдут. Утренняя роса – самый смак. Добавишь пару капель в снадобье – все, что хочешь с человеком сделать можно.
– А где твоя деревня?
Глаза Мирона расширились до невероятных размеров.
– Я не знаю, – и на глазах снова начали наворачиваться слезы.
– Мирон, не расстраивайся, найдем мы твою деревню.
Глава 2
Глаза начали слипаться, видимо, чаек дает о себе знать – надо укладываться. Мирон устроился в кресле. А я не успела я коснуться головой подушки – сразу провалилась в сон. Но сон ли это. Ощущение реальности происходящего было невероятным. Я стояла перед деревянным мостом. Он казался очень старым. Под ним стелился густой туман, и было ощущение, что он висел в воздухе. Я ступила на мост, я знала, что мне – туда, откуда не понятно. Доски под ногами предательски заскрипели, и я непроизвольно взялась за поручни. Сердце колотилось как бешеное. Осторожно я перешла на ту сторону, оглянулась назад – все было в тумане и пахло гарью. Я медленно пошла по тропинке как в сказке – куда глаза глядят. Она привела меня к дому, было видно, что он горел. Он одиноко стоял на холме. От него исходило тотальное одиночество. Я толкнула большую деревянную дверь, она со скрипом поддалась.
