– Но, если бы это было так, вы не стали бы ждать, примчались бы ко мне прямо с утра, рассказывая, какого страха натерпелись, – так же медленно, словно размышляя, продолжал Виктор. – Однако вы ни словом об этом не обмолвились, но попросили научить обращаться с пистолетами.
Мне захотелось напомнить, как он меня высмеял, но смысл?
– И, если пистолет выстрелил в того мужика, без осечки, значит, вы действительно ухаживали за ним, заряжали и разряжали своевременно, не давая отсыреть пороху или растянуться пружине.
– Почистить! – перебила его я. – После выстрела же полагается чистить пистолеты! Только сейчас вспомнила!
– Если принесете его, я помогу с этим, – предложил Виктор.
– И заодно убедитесь, что хоть в этом я вас не обманываю? – прямо спросила я, поднимаясь.
– Да. – Он хмыкнул. – Я всегда подозревал, что вы куда умнее, чем пытаетесь казаться, просто кто-то убедил вас, будто мужчинам нравятся дурочки.
– Разве не сами мужчины старательно убеждают в этом юных девушек? – не удержалась я. – Или не мужчина сказал: «Умная женщина всегда опасна»? Так что нам остается?
– Например, приглядеться к человеку, который сделал вам предложение, чтобы понять: дурочки ему не нравятся.
– И который все же сделал предложение дурочке, – парировала я. – Простите, я шла за пистолетом.
– Еще мне понадобится ветошь и шомпол, – сказал он мне вслед, тоже явно не желая развивать тему.
Выйдя, я помедлила, вспоминая, где бросила пистолет после того, как Марья увела меня в дом. В кухне. Поставила кочергу у печи у парника и пошла на кухню.
Так и есть, он лежал на подоконнике. Марья собирала в корзину пироги. Я велела ей передать Дуне, чтобы затопила печь в гостевой, принесла в кровать грелку – комната точно не успеет протопиться до ночи – и воды умыться барину на ночь. Пока холодной, чуть позже кипятка, чтобы не остыл.
– Аспид никак в гости навязался? Все ладно, касаточка?
– Не знаю, – покачала я головой. – От обвинения в сумасшествии он меня отболтал, хоть за это спасибо.
– Да уж, слышала я, как этот доктор твердил, будто ты умом повредилась!
Подслушивала? Хотя чему я удивляюсь? Но на лице Марьи не проступило и тени вины. Наверное, она и вправду была уверена, что ради блага касаточки не грех и подслушать.
А я, пожалуй, сейчас не в том настроении, чтобы читать морали. Поэтому просто повторила:
– Не знаю.
Взяла с подоконника пистолет – от него до сих пор пахло порохом – и ветошь. Не напасешься ее, честное слово! По пути в гостиную прихватила из спальни ящик, в котором хранилось оружие и все необходимые принадлежности. Пока я ходила, Виктор успел дожевать кусок пирога, но больше брать не стал, задумчиво потягивал чай. Я положила пистолет перед ним на стол и поставила ящик.
Виктор кивнул сам себе, беря в руки оружие. Можно подумать, я отрицала, что выстрелила в того грабителя! Начал протирать ветошью, ничего не поясняя, но делая все так неторопливо, что и без объяснений было легко понять и запомнить последовательность действий.
– Вы взяли пистолет принимать работу, – сказал Виктор. – Я делаю вывод, что все это время, с тех пор как попросили научить вас обращаться с оружием, оставались напуганы.
Ну уж ты загнул, «напугана». Встревожена немного – что правда, то правда, и то, если бы не Мотя, оружие бы брать не стала. Но не признаваться же, что кот велел мне поостеречься?
– Марья предостерегла меня. Сказала, что отходники возвращаются слишком рано и это подозрительно. И что их никто здесь не знает, а с чужими нужно быть осторожнее.
