– Какие ж они посторонние? – Виктор улыбнулся. – Попросите у них по волосу, дайте свой и шерстинку кота. И заклинание их запомнит. Правда, только до утра. Если хотите, могу сделать так, чтобы оно даже меня не пустило.
– Хочу.
Лицо Виктора опять стало непроницаемым. А какого ответа он ждал после всего? И если он снова заговорит о супружеском долге, вылетит из дома, и плевать на последствия.
Но он только невесело усмехнулся.
– Давайте волос. У остальных обитателей дома я сам возьму.
– А волос непременно нужно живой? – полюбопытствовала я, оглаживая прическу.
– Не понял?
– Если каждый раз выдирать – этак облысеешь через полгода. Но в норме у человека выпадает до сотни волос в день. Такие сгодятся?
– Обычно я такие и беру, – успокоил меня муж. Снял с моей ладони волосинку, поднялся.
– Пойду поговорю с остальными и поглажу кота. Доброй ночи.
– Доброй ночи, – откликнулась я. Вот может же вести себя как человек!
Он остановился в дверях.
– Кстати, а откуда вы знаете о сотне волосинок в день?
– Из дамских журналов, – улыбнулась я. Истинная правда, между прочим, только журналов моего мира. – Где призывали не беспокоиться, видя волоски на расческе.
Муж кивнул, явно удовлетворенный ответом. Ничего, в будуаре есть журналы на все случаи жизни, не будет же он их подряд перечитывать, проверяя меня!
Я уже разделась и юркнула под одеяло, когда пришел Мотя. Мне показалось, будто дверь не шелохнулась, пропуская его. Вот еще котов-призраков мне не хватало для полного счастья.
Мотя вспрыгнул на постель, продефилировал по мне от колена до подбородка, вдавливая каждую лапу так, словно хотел доказать: он отнюдь не призрак. Ткнулся носом мне в щеку, щекоча усами.
– Все-все, верю, – хихикнула я, спихивая его себе под бок.
Мотя потоптался и замер, внимательно глядя на дверь. Я посмотрела туда же. На дверном полотне свивались голубые узоры, похожие на те, что появляются на промерзших окнах. Интересно, магия тут у всех одинаковая – голубая, или цвет что-то означает? Но ведь спросить не у кого, а Мотя, даже если знает, не ответит.
Муркнув, он свернулся клубком рядом со мной.
– Котик-котик, что же ты за котик такой? – проворчала я, почесывая его за ухом. – Все видишь, все знаешь, помогаешь как можешь.
Мотя замурчал – куда там трактору.
– Не признаешься? – хмыкнула я.
Мурчание изменило тональность, и у меня мгновенно начали слипаться глаза.
– Вот же хитрюга! – Я зевнула и, кажется, провалилась в сон, будто выключателем щелкнули.
А утром у меня совершенно не было времени заниматься глупыми вопросами. Кот очевидно волшебный, и от него, кроме пользы, никакого вреда… ну если не считать того опрокинутого ведра с купоросом. А все остальное – мелочи.
Едва я, позавтракав, вышла во двор, меня поймал Михаил, тот, что был у парней за старшего.
– Анастасия Павловна, если барин в доме, так мы вам завтра не нужны будем?
– В теории… – Парень озадаченно глянул на меня, и я поспешно исправилась: – Как сторожа – нет. К тому же Виктор Александрович слышал о тех пятерых, что они будто бы ушли из уезда.
Парень сник. Я спросила:
– А Марья вам что обещала?
– Говорила, дня три. Но если на то ваша барская воля будет.
Выходит, конкретных обязательств у меня нет. Но работа есть. Правда, тяжелая, а парни несовершеннолетние еще по моим меркам, да и по местным, скорее всего, тоже, раз неженатые. Я уже слышала от Марьи и Дуни, что в деревне неженатый мужчина и за мужчину не считается. Так что женили их рано, да на девушках постарше, чтобы в доме не лишний рот, а рабочие руки появлялись.
