- Diosa… - услышала она голос Тома. – Я тебя подвел…
Он стоял рядом на коленях, и у нее не было сил возражать.
- Подвел, - выдохнула Мира, не пытаясь отрицать очевидное.
- Прости, пожалуйста.
Он попытался поцеловать колено, но Мира отпрянула в сторону. Ей нужно время, чтобы успокоиться, а присутствие Тома, к сожалению, только мешает. При нем она должна быть сильной, а так хотелось поплакать всласть. И определиться бы, что делать дальше. С одной стороны, Тома надо утешить, с другой – всыпать еще, за непослушание и любопытство.
Она слышала, как Том встал и отошел. Громыхнул ящик, и Том вернулся к дивану, снова опустился на колени.
- Госпожа, пожалуйста…
Мира заставила себя открыть глаза и охнула, увидев, что Том держит в руках кейн.
- Пожалуйста… - Он протянул его ей. – Пожалуйста, накажи сама, только прости.
А, может, и хорошо, что у медвежонка не вовремя прорезалось любопытство? Мира сомневалась, сможет ли Том стать нижним, ведь так легко ошибиться в собственных желаниях, но теперь его поведение все расставило по местам. Порка его не сломала и не ожесточила, он не убежал из клуба в панике. Он принес ей кейн, потому что до сих пор чувствует вину. И ведь он прав… И это ее долг – избавить его от чувства вины.
Да, только она сделает все по-своему.
- Хорошо. – Мира приняла у него кейн. – Иди в спальню и разденься.
Он открыл рот, чтобы переспросить, но одумался. Умный медвежонок, сейчас ее приказы лучше не оспаривать.
Мира на минутку заглянула в ванную комнату, плеснула в лицо холодной водой. Когда она вернулась в спальню, Том стоял у кровати.
- Ложись, - кивнула она. – На живот. Руки вперед, ноги развести.
Как жаль, что она впервые увидела Томаса обнаженным при таких обстоятельствах. Его надо было раздевать постепенно и самостоятельно, заставляя стонать от возбуждения. У него красивое тело, рельефное, подтянутое. И гладко выбритый пах…
На ягодицах бугрились следы от плети. Дэн не соврал, кожа не повреждена. Правда, синяки будут. Терпеливый медвежонок, ведь наверняка ему очень больно.
Мира закрепила на запястьях Тома наручи, пристегивая каждый к креплениям в изголовье кровати, потом зафиксировала ноги. Медвежонок дрожал в ожидании новой боли, ведь кейн она положила рядом с его головой, в пределах видимости. Вот только пороть она не собиралась.
Мира набрала в ладонь обезболивающую мазь и коснулась горячей кожи на ягодице. Том дернулся, но тут же попытался повернуться, чтобы посмотреть, что происходит.
- Лежи ровно, - велела Мира. – И смирно.
Одной рукой она втирала мазь, другой – гладила Тома по спине. В утешении он нуждался больше, чем в наказании.
- Госпожа…
- И молча, - добавила она.
Мира все же заплакала – тихо, беззвучно. Из глаз просто полились слезы. Сегодня все шло наперекосяк, ей следовало отдохнуть дома, как она и собиралась. Том постепенно расслаблялся, она чувствовала, что мышцы на спине стали мягче и податливее. Он даже глухо застонал, когда ее пальцы скользнули в ложбинку между ягодицами. Ладно, ей не сложно погладить медвежонка. Пусть он и не заслужил ласки.
- Мира, ты плачешь? – спросил он вдруг.
Видимо, она всхлипнула, и он это услышал.
- Лежать ровно, смирно и молча, - повторила она. – Что из этого непонятно?
- Я не могу лежать молча! – Он дернулся, пытаясь освободить руки. – Когда ты плачешь! Мира! Это из-за меня? Мира…
Конечно же, Том увидел слезы на ее щеках, Мира не успела вытереть лицо. Он забился сильнее, требуя свободы.
