— Настя, ты неподражаема… То ты всячески сопротивляешься моей безграничной власти в клане, то сама требуешь её применения.
Чувствуя, что начинаю заливаться краской, я отвела взгляд в сторону.
— Я знаю, что ты хотел мной пожертвовать, поскольку во мне было слишком мало от оборотней.
— А почему я должен был спасать недалёкую наглую девицу, не принадлежащую моей расе, не удосужившуюся за все двадцать — или сколько там — лет пребывания в клане, выучить наши правила и традиции; идущую наперекор всему вышеперечисленному?
Я замерла, не зная ответа. Кирилл же усмехнулся.
— Ты до сих пор не понимаешь, не можешь понять, насколько жесткая структура в нашем обществе.
— Но я…
Кирилл отрицательно покачал головой.
— До сих пор, Настя… — он потёр рукой заросший черной щетиной подбородок. – Андрей сделал самую ужасную ошибку в жизни, позволив тебе, расти как человеку.
— Кажется, ты эту ошибку уже исправил, — тихо произнесла я. Между нами повисла тишина.
— Ведь даже превратившись в это, – схватив рукой несколько выбившихся из хвоста серебряных локонов, я продемонстрировала их Кириллу, – даже превратившись в это, я не сразу поняла твой хитроумный замысел. Всё, казалось, происходило настолько естественно и сумбурно, что угадать за всем этим хитроумный план Альфы было невозможно.
— Всё возможно, если поднапрячься, — хмыкнул Баев. – И ты яркое тому подтверждение.
— Как в прямом, так и в переносном смысле этого слова, – согласилась я, неожиданно для самой себя, решив поделиться с Баевым историей своего открытия. – Знаешь, как я догадалась? Когда в очередное полнолуние мне не спалось, нашла интересный сайт про хищников из семейства волчьих… Там в подробностях описывалось, как охотятся волки: как они окружают жертву, берут её в широкое кольцо, постепенно его сужая. Я тогда, помнится по глупости, даже радоваться начала – мол, я-то, точно не жертва, хотя бы здесь: ведь сумела вырваться из «порочного круга». А потом…
Кирилл, сверкая черными пронзительными глазами, внимательно смотрел на меня.
— А потом я поняла, что это не моя заслуга вовсе. Ты специально – искусственно – увеличивал круги вокруг меня, давая мне всё больше и больше независимости – поступал как раз обратно тому, как охотятся волки. Постепенно, шаг за шагом, продавливал мою личность, менял моё поведение, подстраивая под себя.
Кирилл растянул рот в довольном оскале.
— Кажется, моя тактика дала отличный результат, не так ли? Помнишь ту испуганную, не приспособленную к самостоятельной жизни, человеческую девчонку, которая даже не могла выдержать простого мужского прикосновения? Которая избегала проблем, жила в своём выдуманном мире?
Я кивнула.
— Это и была я. Настоящая я.
— Ты даже не была личностью. Так, — хмыкнул Кирилл. – Лишь личинка.
Мои светлые серебряные глаза встретились с черным непроницаемым взглядом.
— Блондинка… жена Коневских говорила, что вы меня измените. Что от меня – настоящей меня – ничего не останется, — я прикусила губу, чтобы не зареветь. – И она была права.
— Вздорная завистливая баба, которая подставила своих сыновей, внушив им то, чего никогда не было и не будет? — выгнул бровь Кирилл. – Не глупи, Настя. У тебя не было выбора: либо меняться самой, либо…
— Либо? — продолжила я. – Давай, договаривай.
Кирилл невесело усмехнулся.
— Тебе не нравится, когда я откровенен. Ты как ребенок… или, — Кирилл немного помедлил со следующим сравнением, – как те глупые людишки, которые предпочитают не видеть дальше своего носа.
