А улизнуть сейчас бы хотелось. Я повела носом — очень даже хотелось.
— Не дам, — неожиданно прошептал на ухо низкий… довольный голос. – Смирись уже: никуда и никогда ты от меня не денешься.
Меня повернули, и я тотчас попала в плен черных внимательных глаз. Кирилл по-хозяйски всматривался в моё лицо, нежно касаясь жесткими пальцами моей кожи, а я… смущенно отводила взгляд.
— Насть, — позвал он, даже не пытаясь скрывать веселье в голосе. – Ну чего ты как маленькая… Что естественно, то не безобразно.
— Спасибо за прописные истины, — огрызнулась я, понимая, что ему понятна причина моей неловкости, а Баев же, захохотав, подхватил меня на руки и понес в ванну.
По правде сказать, нормальной – привычной, в понятии среднего обывателя (то есть меня), ванны в шале не было: здесь были установлены джакузи и душевая кабина с гидромассажем. Кирилл выбрал последнее, за несколько секунд активизировав оптимальный на нас режим – в отличие от меня, которой это удавалось лишь после долгих и мучительных манипуляций.
Меня впервые мыли чужие руки. Нет, возможно, во время комы, медсестры тоже делали что-то подобное, но, во-первых, я этого совершенно не помню, а во-вторых, там это была просто гигиеническая процедура. Здесь же… Кирилл снова и снова искушал меня своими прикосновениями, мягкими движениями намыленной губки, сильными струями воды.
Только когда его рука дошла до низа, чтобы смыть следы прошедшей ночи, я взбунтовалась, чувствуя неловкость, и попыталась перехватить губку.
— Кирилл, пожалуйста…
Но Баев был непреклонен.
— Настя, — подарив мне долгий и нежный поцелуй, он заметил: – Я не ханжа, чтобы брезговать своим же семенем. И потом, — тут его рука с зажатой губкой всё же скользнула по моим испачканным бедрам, смывая засохшие следы, – в расе оборотней к сперме относятся по-другому. Это не просто семя будущей жизни — это запах самца, пометившего самку. У нас этого не стыдятся, особенно когда самец сильный. А в супружеской паре это вообще нормально – ненормально, когда запаха нет.
Я растерянно смотрела на Кирилла.
— То есть все будут знать, что мы… когда мы…
Кирилл, не сдержав типично мужской ухмылки, поймал мой взгляд.
— Будут. И завидовать будут, — не терпящим возражений тоном, произнес он. – А ты будешь царственно проходить мимо, не обращая на это внимание. Хорошо?
— Не знаю. Я…
— Ты Луна стаи, девочка, а они, – Кирилл образно махнул рукой, — твои подданные. Ты ими правишь.
И чмокнув в макушку, повернул меня спиной.
Последующие два дня были… наверное, их можно было бы назвать медовым месяцем, будь мы молодожёнами.
— А кто мы, по-твоему? – усмехнулся Кирилл, подслушав мои мысли. – Молодожёны и есть. Ты куда это от меня сбежала ни свет, ни заря, а?
Улыбаясь, я покачала головой.
Надо же, выдержки хватило на десять минут. Или на одиннадцать.
Эту ночь я спала плохо – несмотря на усталость и горячие объятия Кирилла, сон не шёл – отказывался приходить — посылая вместо себя неприятный вязкий морок. Я крутилась с боку на бок всю ночь, пока, наконец, не сдалась. Решив, что свежее утро быстрее поможет прогнать непонятную тревогу, я, аккуратно выбравшись из объятий Кирилла, потихоньку улизнула из спальни.
Аж на целых десять минут.
С учетом того, что я ещё заходила в соседнюю комнату, чтобы надеть футболку и шорты, и того меньше.
Кирилл, усевшись рядом со мной на деревянную ступеньку дома, тут же ловко пересадил меня к себе на колени.
