- Стой, утопят.
- Меня? Я что, по-твоему, в воду полезу? Там же бациллы и пиявки. Девчата? Кто хочет перца, идёмте со мной!
- Нам перец не нужен. Гребни, кольца – совсем другое дело, - подплыла к краю пруда черноволосая нечисть. Чудо как хороша. Оперлась о зелень травы белой грудью. Хохочет, сверкает глазами, перекидывает с покатого плеча на плечо косу. И луна освещает дивное богатство женского тела. Вроде бы давно не юнец, вроде не о ней я мечтаю, а глаз все равно не могу отвести.
- Гребней не завезли. Увы. Придем завтра, да, парни? И одарим как следует. Баньку протопите? Где она у вас там?
- Баньку хочешь? - хохочут все они как одна и подплывают к изумрудному берегу. Лунный свет искрится в тяжёлых косах, играет с нами.
- Мари, уплывай. Я не хочу делить твою красоту с ними. Пусть не увидят единственного сокровища моей прошлой жизни, - говорит, покачивая в руках колыбель малыша Далет.
- Поздно уже теперь. Нет меня больше, - шепчет русалочка в стороне. Хрупкая как ребенок и такая же смуглая, как и мой друг.
- Ты ее знаешь? - слишком громко для этого места спрашивает Саша.
- Знал раньше. Невеста моя. Не дождалась.
- Утопилась, когда узнала, кто тебя ждёт там, за морем.
- Меня там не ждал никто. А тот, кто посмел оговорить перед всеми, сам уже умер. Подавился сталью моего поясного меча. Клянусь памятью нашей любви, Мари.
- Не было никого? Как нет и сейчас?
- Нет и сейчас. Есть только долг перед всеми, да моя хозяйка, Анестейша. Я остался верен тебе.
- Верен... - клокочет горем девичий прекрасный голос. Под всплеск воды проваливается в глубины пруда русалка. Далет стоит на берегу недвижим, будто бы умер. Хнычет в колыбели ребенок, не слышны больше голоса нечисти. Только лес играет ветром в своих пышных кронах.
- Дура, утонет же! Парни, айда со мной, доставать! - скидывает с себя рубашку Александр и тянется рукой к поясу штанов.
- Давно уже сгинула. Они все здесь русалки.
- Чего? Русалки? И они того, топят?
- Топят таких, как мы. Один мужчина посмел погубить, погибнут и все другие, кто осмелится очутиться здесь в лунную ночь.
- Как сейчас?
- Да, - уголком губ улыбается берсерк, заприметив черную головку, выглядывающую из воды на другом берегу пруда.
- Я приду сюда ещё, Мари. Только дождись меня. Все улажу и приду к тебе!
- Ей не покинуть этого места, - дёргает за плечо Далета Анджей, - Идём, малыша следует переодеть. Он снова попахивает. Может, коза даёт не то молоко?
- Твоей Мари как-то можно помочь? Ну там выловить, аквариум сделать при доме. Меленький, в половину роста, чтоб тебя не утянула на дно? - безбрежно чистый порыв Саши нас троих изумляет. Взять русалку в свой дом. Истинную нечисть. Кто же согласится на это.
- Ее не спасти. Так бывает. Только если… - лицо воина озарилось глупой улыбкой, - Дочь Морриган, наверное, может договориться. Пусть не о жизни, но хотя бы назначить моей невесте настоящую смерть.
- Смерть-то зачем? Я поговорю с Настенкой. Она кому хочешь, зубы заболтать может. Если дело в местных чиновниках, то я и сам взятку дам. Мешка перца хватит? Ну или там двух. Поверь, Далет, если дело только в деньгах, я договорюсь.
- Два мешка перца? Зачем тебе это, иноземец? - хмурит брови берсерк и качает младенца.
- Хочу. Могу я сам чего-то хотеть? - вспыхивает Александр.
- Можешь, почему нет? Ты богат, тебе и власть в руки. Только ни серебро, ни перец, ни алмазы здесь ничего не решают. Может быть, Анестейша и вправду может что-то наколдовать? Я попрошу у нее.
