— Объявляю вас мужем и женой! — произнес паратик, хлопнул ладонями по страницам книги и грохнулся-таки под стол.
Книга же отреагировала на это воздействие крайне неожиданно. Ее страницы засветились золотистым, две верхние отделились, удлинились, на них стали проявляться какие-то символы, быстро складывавшиеся в слова, и вот перед нами уже лежат два длинных листа — хоть в рулон скручивай.
— Окропите документы, дорогие молодожены! — с пола попросил пьянчуга.
Эдверег взял и вытянул руку вперед так, чтобы ладонь оказалась над листом. Яркая маленькая вспышка, словно стрела, взлетела вверх, ударила в кожу, и на документ брызнула кровь. Ее капли быстро поползли друг к другу, собрались в крошечные ручейки и изобразили внизу страницы самую настоящую подпись. Чудеса-а-а! Нет, магия!
— Прошу, — перевернув руку ладонью вверх, указав на второй лист, обратился ко мне Тейс. При этом я отметила, что на его коже нет никаких следов воздействия: ни пореза, ни ссадины, ни царапины. Ровным счетом ничего.
Я смело протянула руку и замерла, держа ладонь над вторым листом. Вспышка, легкое покалывание, и по листу зазмеились ручейки моей крови, сложившись в итоге в нижнем углу в подпись. Мою, между прочим, вполне привычную, как в паспорте!
— Девушки, проводите мою супругу в подготовленную для нас комнату! — распорядился Тейс.
— А поцелуй? — протянула куклолицая.
— Там и поцелую, — ответил Эдверег. — Позже.
С тем развернулся и отправился к двери. Когда он вышел, снова воцарилась тишина. Кажется, с другими супругами господин Тейс вел себя иначе. Хотя мне давно стало ясно, что свадьбу в этом заведении он играет не первый раз. Сейчас девицы как-то подрастерялись.
Из-под стола раздался забористый храп пьянчуги-патарика. Занавес! Боюсь представить, что будет во втором акте. Одно могу сказать: если бы в этом спектакле на сцене висело ружье, оно бы точно выстрелило. Я бы помогла. Хотя… Если я овдовею, что будет? Новая встреча с дядюшкой-опекуном? Да что ж такое? Куда ни поверни — всюду серые волки!
9. Глава 9
«Затравленный и прижатый к стене кот превращается в тигра!» — не мои слова, а Мигеля де Сервантеса. Но я сейчас, находясь в небольшой комнатке борделя, ожидая прихода новоявленного супруга, была с ним полностью согласна. Прямо ощущала, будто на моей коже проступают полоски! Вот бы когти с клыками выросли, и выцарапала бы глазюки желтые кое-кому. Помощничек, спаситель недоделанный! В этом мире, похоже, мужчины, как в той поговорке про лекарства из нашего мира, «одно лечат, другое — калечат».
— Ну ш-ш-то? Уш-ш-ш-ше ш-ш-шена? — прошипел змей, выползший из какой-то щели в стене и в несколько изгибов своего зеленого тела оказавшийся на середине комнаты.
Только увидела «животинку», и тут же вся моя растерянность, весь затаившийся страх, весь ужас от произошедшего за последние несколько часов переродились в гнев. Да, я натура вспыльчивая, вспыхиваю как порох от малейшей искры. Много раз это слышала, а уж сколько за свою несдержанность от бывшего получала… У-у-у! Но против собственной натуры не попрешь. Хотя с годами как-то улеглось, поспокойней стала. А вот сейчас в новом молодом теле все, видимо, вернулось.
— Ах ты пресмыкающееся, я из тебя сейчас перчатку сделаю! — выпалила я и рванула к ползучему.
— Ш-ш-што срас-с-су перчатку! — возмутился верткий змееныш и рванул под кровать.
— А потому что на что-то большее твоей шкуры не хватит! — Я упала на ковер перед кроватью, попыталась достать змеюку. — Надоумил меня согласиться на замужество. И что теперь? Супруг благородством не пышет, вольно жить мне позволить не собирается. Его на сладенькое потянуло. Смекаешь, о чем я?
