Хозяйка замка Ёдо - страница 29

– Я бы хотела немножко пройтись. Велите остановить только мой паланкин. Мне и минутки хватит.

Тот же самурай, к которому снова обратилась Тятя, сделал знак носильщикам отделиться от процессии и опустить паланкин на обочине дороги. Тятя впервые после десяти лет, прожитых вдали, ступила на землю родной провинции. Под ногами поблескивал не растаявший за день иней – заросли бамбука надежно укрывали этот участок почвы от солнечных лучей. Княжна постояла немножко на выстуженной обочине, затем порыв ледяного ветра толкнул ее обратно, внутрь паланкина, счастливую оттого, что пусть всего на несколько мгновений, но она все же прикоснулась к земле, которая когда-то носила ее отца.

Заночевали путники в Киномото. Там их ждал высланный навстречу отряд, и на следующий день – до сумерек предстояло проделать еще шестнадцать ри – на дороге царило шумное оживление. По обеим сторонам крестьяне гнули спины на рисовых полях; кроме них, вокруг не было ни единой живой души. Зато чем дальше процессия продвигалась на север, тем чаще к ним стали присоединяться самураи, отряженные Сибатой. Свита жены и дочерей полководца неуклонно росла.

В день прибытия в Китаносё молочно-голубые просветы в небе то и дело затягивались, тучи одна за другой высыпались на землю тяжелыми крупными градинами, каких на восточном побережье отродясь никто не видал. Даже окрестные горы и долы, казалось, приняли ни с чем не сравнимые суровые очертания, вылепленные студеным северным ветром. Всякий раз, когда Тятя выглядывала наружу, у нее тоскливо щемило сердце при виде мрачных стылых пейзажей.

– Княжна, замок уже видно! – внезапно прозвучал мужской голос, и чья-то рука с вопиющей бесцеремонностью откинула полог ее паланкина.

Тятя смерила ледяным взглядом молодого самурая, гарцевавшего возле нее в самой гуще процессии. Раньше она его не встречала, но, судя по всему, он был отнюдь не выше рангом остальных всадников, которые до сих пор составляли ее эскорт. Решив, что с выяснением личности дерзкого воина можно подождать, девушка посмотрела туда, куда он указывал. Замок действительно был как на ладони, и гораздо ближе, чем она думала. Огромная, девятиярусная тэнсю подпирала небо, и от всей этой мощной цитадели, лишенной каких бы то ни было украшений, веяло суровой аскезой. Голая равнина, посреди которой высился замок, и сизые тучи над изогнутыми крышами лишь усиливали мрачное впечатление. Поля, простиравшиеся вокруг, щетинились скирдами рисовой соломы, а над горизонтом, далеко на севере, вихрились мириад ом пылинок птичьи стаи.

Тятя, не удостоив молодого самурая и словечком, одними глазами сделала ему знак опустить полог. Он тотчас повиновался, с неожиданной покорностью. Тятя еще не знала, что этот юноша с пронзительным взглядом – племянник Кацуиэ Сибаты Моримаса Сакума, воин, снискавший громкую славу в битвах.

Вечером того же дня, когда они прибыли в замок Китаносё, Кацуиэ, О-Ити и трем княжнам удалось наконец побыть наедине, насладиться семейной близостью в тихих покоях центральной башни. Отчим тогда показался Тяте совсем другим человеком, в нем не было ничего от того величественного полководца, с которым она познакомилась в Киёсу. Перед ней сидел добродушный старик, улыбался и благосклонно покачивал головой в ответ на каждое слово О-Ити и ее дочерей.

Тятя смотрела на его упертые ладонями в колени руки – кожу покрывают старческие пятна, кисти чересчур большие, широкие, пальцы толстые – и думала: неужели у всех мужчин, которые провели жизнь в сражениях, командуя войсками, такие огромные кулаки?