В дорогу тронулись сильно после полудня и ночевали уже недалеко от какой-то деревеньки.
Барб сварила кашу на всех – несколько больших котелков. Отряд был не так и мал. Как я поняла по обрывочным разговорам, барон и его приятель наняли себе еще солдат для охраны. Кроме того, за нашими телегами гнали четырех крупных коров и небольшое стадо овец. Доили коров солдаты сами.
Я внимательно смотрела, что и как делается. Дрова кололи солдаты. У каждого своя миска и ложка. Барб только накладывала туда еду, моют они тоже сами. Некоторые, кстати, и не мыли – вытерли миску хлебом, облизали ложку и убрали. Типа, и так сойдет. Это мне сильно не понравилось. Думаю, кишечные болезни здесь цветут.
Относились к Барб довольно почтительно, за водой и дровами она гоняла солдат, и ее слушались. Никто даже не думал ей напоминать, что она прислуга и рабыня. Мне она доверила нарезать сало для зажарки и почистить овощи. Я вполне справилась, дело-то нехитрое, хотя и заметила внимательный взгляд барона. Похоже, мужик собирается присмотреть, чтобы я не бездельничала.
Ночевали мы за городом, в этой же телеге. Господа оба спали в палатке. Для сопровождающих военных натянули полог от снега и ветра. Впрочем, снега не было, да и ветер существенно стих. Спалось мне под теплым боком поварихи вполне себе хорошо. Чуть кололось сено, но и это было нестрашно. С другой стороны к Барб прижималась притихшая Милли.
С утра снова тронулись в дорогу. До замка, где мы проведем ближайшие три года, целая неделя пути.
13. Глава 13
Дорога шла мимо пустых полей и стоящих в стороне от пути деревенек. Деревья уже все были без листвы, селения далеко, так что ничего особо интересного за время пути нам не встретилось. Изредка только на обочине можно было увидеть груженую крестьянскую телегу, освободившую путь для отряда. И мужчины, и женщины обязательно кланялись.
Меня сильно раздражала невозможность помыться: барон Хоггер экономил деньги, и мы ни разу не ночевали под крышей, а мыться за облетевшими кустами и деревьями на ледяном ветру – так себе идея. В туалет-то сходить было целой проблемой.
Зато я прекрасно поняла, почему Барб отказывалась даже попробовать устроить побег. Если бы она меня послушалась, что бы мы сейчас делали? Я изо всех сил старалась быть полезной для Барб, а она по инерции продолжала жалеть свою «ягодку», и к работе меня подпускала не слишком охотно. На второй день припасла для меня немного топленого свиного жира в небольшой плошке.
-- Вот, милая, ручки-то помажь, а то совсем красные да обветренные, негоже этак-то. Не дай осспаде, еще цыпки появятся! И личико намазюкай. Это в замке придумаем получше, а в дороге не обессудь, что уж есть, – она развела руками, жалея, что не может предоставить мне привычных удобств.
Милли, кстати, работать слишком уж сильно не рвалась.
-- Этакое-то я и сама могу приготовить, – фыркала она на каши и кулеши Барб. Зря, кстати, фыркала: солдатики очень даже хвалили, да и я ела с удовольствием. На свежем воздухе аппетит у меня был просто волчий.
Отмывать котлы приходилось мне. Барб это было не по чину: она все же старшая на кухне. Странно бы было, если бы повариха мыла котлы, а подсобница в это время у костра отдыхала.
На глазах у своего хозяина Милли вела себя поскромнее: с солдатиками не кокетничала, даже нашла где-то иглу и пару раз штопала плащи и рубахи. Так что назвать ее совсем уж бездельницей никто не мог. И как только еда была готова, она тут же тащила полные миски барону и его приятелю, господину Стортону.
