– Мне также не всё понятно, но «я не я и это хата не моя, или только с краю она», – в этой позиции обвинять государство тоже нельзя. То ли в институтах прозрения не хватает, то ли догмы перешагнуть крепостное сознание мешает. Спрашивается: а на каких правах государство распоряжается свободами народа и его достоянием? Если признать, что руководитель массами – их собственник, как был царь, то это одно, а если глава его и вся свита управляет на предоставленных народом правах оперативного управления, то это совсем другое. Мы кажется, об этом уже говорили прошлой ночью. Добавлю только, что воля как свобода каждого из нас должна быть согласована с волей учредителей государства, а таковыми могут быть только те, кто внёс больший вклад в его развитие.
Она не стала спорить с его утверждением, а припомнила ему опять фильм «Пятьдесят оттенков серого»:
– Вот в нём свобода определена согласием их контракта, и он должен расставлять границы дозволенного и возможного. Только этим заниматься должны не частные фирмы, а храм семьи и любви Гименея и Эроса – законной и свободной любви, – подытожила она. – Если общество создаст в них службу морали, которую можно было бы назвать религией любви, оно сможет контролировать и регулировать эти отношения, предлагая ту или иную мораль отношений как товар. Можно уже с этой моралью страховать отношения любви и не продавать дам? Здесь право на ту или иную мораль, как на свободу, должна дариться богом за божьи дела или за божье подношение по душевному воздаянию.
Он опять выразил удивление по поводу её постановки и решения любовного вопроса.
– Этого я точно не знаю и не могу сказать, что этим достигнете своей цели, но именно ради этого выяснения я повторно после вчерашнего вечера завёл этот разговор. Вы, женщины, всегда оригинальны, – отметил он, – и имеете своё эксклюзивное мнение. Хоть и живёте в фантазиях и думаете впечатляюще возвышенно, что даёт вам право считать, что если мужчина признался в любви, значит это навечно. Мораль любви, однако, ни купить, ни продать нельзя. Однако согласен: заслужить в дар от богов во имя спасения и продолжения жизни можно, как и за божье жертвенное подношение.
– К сожалению, пока это не так. В нашем мире продаётся и покупается всё, и цена определяется возможностями и желаниями. Если покупают судей и право, то мораль как слуга права покупается в нагрузку к нему с совестью, душой и любовью. Перефразируя известную поговорку охотников, скажу: без денег нынче ни тела, ни души, как ни пуха, ни пера.
– Мудрое государство сделало бы так, чтоб не допускать такого. Умное искало бы выход, дурное пускает всё на самотёк, – изрёк он почти то, чего она не отрицала.
Она незамедлительно продолжила:
– В верхах не понимают, что только основной инстинкт и формы его реализации, через любовь или иначе, по существу должны являться двигателем прогресса и условием репродуктивной системы человеческой, как и счастья. Иначе религия должна управлять миром счастья, но для этого она должна стать частью государства, общества и учредителем его права на душевное счастье или контролем его исполнения.
Арабес вздохнул, будто на него взвалили огромной тяжести груз, и он даже крякнул, но собрался с мыслями и ответил:
– Соглашусь с вами в том, что в этом деле какой-то и нужен, но не абсолютный контроль, и может быть даже только религиозный. Однако мне кажется, что эти официальные возможности – только иллюзии. Вопреки всем надеждам в жизни зачастую, а может быть и потому, отношения любви катятся к обману и их разрыву не потому, что нет контроля, а потому, что нет и сложна ответственность. Это не потому, что кто-то из влюблённых подлец, а потому, что не всегда люд может бороться со своими чувствами и желаниями. Ввиду этого и гарантировать их сложно. Однако он или она некоторое время могут качественно врать, изображая любовь, и это качество точно можно и даже, может быть, нужно страховать, как вы говорили ранее.
