– Кровь на руках, вытри.
Она поблагодарила, взяла, отогнула рукава свитера и принялась оттирать кровь с ладоней. Мимолётно брошенный взгляд заставил Забелина остолбенеть. На тонком левом запястье девушки красовалась тату – витиеватая надпись старинным шрифтом: «Серафима». Он выдохнул, проглотил комок в горле и жадно впился взглядом ей в лицо. «Ну здравствуй, заклятый враг! Я нашёл тебя!»
* * *
Даже в воскресенье клиника никогда не бывает пустой. Если бы не звонок ещё из машины и особое положение, рентгена пришлось бы ждать очень долго.
Из двери выглянул Аркадий Ильич:
– Новицкая! Помощь нужна?
– Спасибо, думаю, справлюсь. Сейчас главное – снимки сделать.
– Ну, это да, – одобрительно буркнул тот и скрылся в своём кабинете: очередь к хорошему доктору – дело обычное.
Собака, изредка шевелясь, лежала на руках у Антона – парня, который привёз их с Марией в клинику. Всю поднявшуюся суету Сима помнила будто в тумане: как они с Дмитрием подлетели к дежурившей машине скорой помощи и Серафима просила для пса носилки, но их не дали, зато прибинтовали пса к рекламному щиту, как Забелин отдал ключи от своей машины механику из их команды и поручил ему отвезти девушек в город. Но вот что странно: взгляд Дмитрия, от которого хотелось съёжиться, она помнила отчётливо.
– Твоя собака? – спросил Антон.
– А? Нет, не моя! То есть… я её наблюдала в клинике, а так у Волчка хозяйка есть.
И Серафима улыбнулась, вспомнив историю собаки.
Первый раз она увидела собаку на приёме в их ветеринарной клинике «Яранг». Западносибирскую лайку по кличке Грэйвэнд – «серый ветер» – привела не хозяйка, а домработница Анна Валерьевна. Сама хозяйка, Ольга, после развода с мужем уехала на Мальдивы «греть кости», поручив собаку и дом своей пожилой помощнице.
Бывший муж, заядлый охотник, завёл породистого пса для себя и даже занимался с ним. Но семейные скандалы, проблемы с бизнесом достали его, и он, продав бизнес, уехал из страны, оставив Вэндика в числе прочего имущества супруге. Той собака вообще была не нужна, и чистопородная охотничья лайка скучала в вольере и раз в день, выпущенная на волю, разносила двор.
В один из дней «ветерок» загадочным образом сдуло со двора. Впрочем, разгадка обнаружилась сразу: этот засранец сделал подкоп под забором и удрал. Проветрившись – через два дня, – пушистый негодник вернулся домой с довольной мордой, грязный и голодный, с осколком стекла в лапе. Уворачиваясь от веника Анны Валерьевны, пёс искренне недоумевал: «За что?!» Потом: «Почему это от хозяйки так сильно разит валерьянкой?!» А ещё через день лапу разбарабанило так, что пришлось ехать в клинику.
Серафима в этот день вела приём вместо заболевшей коллеги. Очередь была небольшой, основной поток обещал хлынуть после шести часов вечера. Сима любила, когда можно было не торопиться, а размеренно поизучать каждого из пациентов. Уже прошли три хозяина с кошками, потом принесли морскую свинку. Следующей была серая лайка в сопровождении немолодой женщины. Даже на трёх лапах жизнерадостный пёс подскакивал около женщины, так и норовя подняться на задние лапы и лизнуть ей лицо.
– Да успокойся же ты, окаянный! – пыталась осадить она пса, впрочем без злости, а скорее ворчливо-любя.
Видно было, что у них взаимопонимание и нежные чувства друг к другу, хотя и без сантиментов. Естественно, когда девушка подошла к пришедшим, пёс встал на защиту дамы – шерсть на загривке поднялась, зубы чуть выглянули в предупреждающем полуоскале, но рычать он не стал…
