Уязвлённая его ответом, женщина заговорила пылко, с обидой:
– У меня своих проблем хватает, а тут ещё собака! Не я её заводила, а бывший муж. И между прочим, на содержание собаки он мне денег не оставил! И на лечение тем более. Да, случилось несчастье, да, жалко собачку, но я-то здесь при чём?! У меня нет ни возможности, ни желания, ни времени заниматься больным животным. Может, это прозвучит жестоко, но не лучше ли избавить беднягу от мучений…
– А вас – от лишних хлопот! – внезапно встряла Серафима, поняв, к чему она клонит.
– А вас, девушка, никто не спрашивает! – взвилась хозяйка.
– Не кричите на Серафиму Георгиевну! – заступился главврач. – Как я понял, вы, Ольга Александровна, не собираетесь лечить собаку. Тогда, может, стоит написать отказ от животного?
– А что, это возможно? – сразу оживилась Ольга.
– Да, такое практикуют те, кто не может себе позволить лечение питомца. Животное остаётся в клинике, а хозяин навсегда утрачивает право на него.
– Отлично, меня это вполне устраивает. Я даже могу дать денег на эвтаназию.
– Тогда прощайтесь с собакой и пройдёмте в мой кабинет, нужно уладить формальности. Надеюсь, паспорт у вас с собой?
Серафима поднялась и молча уступила место возле Волчка. Хозяйка подошла к клетке, окинула лежащего пса взглядом и пошла прочь. Пёс, потянувшийся сначала мордой к ней, словно что-то понял, положил голову на лапы и с безучастным взглядом остался лежать в своём новом доме.
* * *
Проснулась Серафима оттого, что кто-то тряс её за плечо. Она открыла глаза и увидела, что уснула на одеяле возле клетки. Её рука так и лежала на загривке Волчка, пёс тоже спал.
«Да, день выдался трудный – измотал обоих…» – подумала Сима, поднимаясь на ноги.
– Ты вот что, – предложил шеф, – ложись в моём кабинете, там кушетка удобная. А я – домой! Надо же мне хоть иногда дома появляться. Утром встанешь, собаку свою к операции подготовишь, а там и я подъеду.
– Мою собаку?!
– Твою, твою, чью же ещё? Официальный отказ у меня на руках, так что владей!
– Аркадий Ильич! Спасибо… – начала было Сима, но дальше слова кончились, и девушка повисла на его шее.
– Тише ты, шальная… Как готовить собаку к операции, помнишь?
Новицкая сразу разжала объятья и быстро закивала головой.
– Выспись. Ассистировать мне будешь.
Он шёл к выходу, улыбаясь, размышляя о том, что мир, пожалуй, ещё постоит, пока есть такие отчаянные девчонки, способные бороться за тех, кто им дорог.
* * *
Судьба решила, что собака и так натерпелась и что с неё хватит, – операция прошла удачно. Аркадий Ильич радостно потирал руки, шутил, почти не курил – явный признак того, что он доволен своей работой. А вот у Серафимы случился «отходняк»: после всех переживаний и безумного нервного напряжения во время операции она сидела на стуле, не в силах подняться. Навалилась апатия, ей вдруг показалось, что всё было зря и что она не справится. Глаза девушки наполнились слезами, и предательская струйка покатилась к подбородку…
– О! Серафима Георгиевна победу празднует! – поддел её шеф по дороге из курилки.
– Ка-какую победу? – шмыгнула носом девушка.
– Первую. Окончательная ещё впереди. Поезжай-ка ты, красавица, домой. Отдохнёшь, сил наберёшься. Ну а завтра чтобы как штык была: перевязкой собаки сама займёшься.
– Аркадий Ильич! Сколько я за операцию должна?
Заведующий клиникой посмотрел на неё, уставшую, с больными, грустными карими глазами, и усмехнулся:
