– Ничего ты не должна, считай, я на твоей собаке попрактиковался, чтоб квалификацию на потерять, а то, знаете ли, всё с бумажками да с бумажками.
Сима знала: шеф лукавил – все рядовые операции выполнялись другими хирургами, он же брался за самые сложные и блестяще с ними справлялся. Стоили такие операции прилично, но люди готовы были платить клинике ещё больше, только чтобы их питомца оперировал Ярыгин. Им с Волчком несказанно повезло!
«Домой так домой! Всё равно я сегодня уже ни на что не способна», – пронеслось в её голове. Она заглянула в стационар, посмотрела, как там собака, и пошла одеваться.
На выходе внимание привлёк громкий спор на ресепшене. Вика что-то пыталась объяснить молодому высокому мужчине. Серафима прислушалась.
– Молодой человек, я ещё раз вам повторяю, вчера в клинику поступило пять собак: померанский шпиц с несварением, немецкий дог с купировкой ушей, сеттер с онкологией, такса с плановыми прививками и лайка с травмой. Но лайку привезла наш врач Серафима Георгиевна, других собак не поступало.
– Нет, там девушка молоденькая совсем, а собака серая, вроде лайка.
– Вот я и говорю, это наш врач привезла.
– Да при чём тут ваш врач?!
Тут Виктория увидела Новицкую и обрадовалась.
– Да вот же она! Серафима Георгиевна! Тут мужчина собакой интересуется, поговорите, пожалуйста.
Сима узнала Тараса сразу, как только он обернулся. Сегодня он был в джинсах и чёрной кожаной куртке. Узнала и удивилась: «Зачем он здесь?» Остапенко тоже с удивлением разглядывал вчерашнюю «нарушительницу».
– У тебя реально такое имя – Серафима?
– А тебя что-то смущает?
– Ну, я думал, врачу с именем Серафима Георгиевна лет так шестьдесят, – усмехнулся он. – Родители приколоться решили или в честь кого-то назвали?
– Я не знаю, я их ни разу не видела, – ничуть не смущаясь и глядя прямо Тарасу в глаза, ответила девушка.
Ему стало неловко.
– Извини, не знал… – Он замолчал ненадолго, потом продолжил: – Значит, ты ветеринар… Понятно теперь, почему ты за собакой кинулась. Кстати, как она?
– Сломан позвоночник, задет мозг. Сегодня прооперировали.
Тарас тяжело вздохнул.
– Ты-то как в клинике оказался?
– Так Антон сказал, что сюда вас отвёз.
– А!.. Весьма благородно с твоей стороны проведать несчастную псину, – не без сарказма произнесла Серафима.
Остапенко с интересом изучал девушку: там, на гонках, он был занят и сосредоточен на другом. Ровный овал лица, тонкий, аристократический, чуть вздёрнутый носик, красиво очерченные полные губы. Тёмно-каштановые волосы немного вились и спускались ниже плеч. Огромные карие глаза с густыми пушистыми ресницами создавали впечатление бархатных, а густые естественные брови, которых раньше не было видно из-за шапки, подчёркивали жаркий, проникновенный взгляд. Странно, что он не обратил внимания на неё вчера. Хотя… когда догоняешь, некогда смотреть. И когда несёшь на плече – тоже.
– Ты из меня монстра-то не делай. И так на душе погано. Лучше скажи, чем помочь.
Девушка посмотрела в глаза Тараса с недоверием: «Неужто и впрямь помочь хочет? Что-то не верится, ведь бросил же он собаку на трассе – сбил и уехал».
Тарас словно прочитал её мысли.
– Ладно, понял: нет мне прощения.
Серафима молчала, опустив глаза в пол.
– Ты, я вижу, домой собралась. Так я на колёсах, могу подбросить.
На мгновение она представила, как будет долго ждать трамвая, потом ехать семь остановок, а затем ещё минут десять идти до общаги пешком, и согласилась:
