«Ага, обязательно, – подумала Натаха, глядя ей вслед, – если захочу, чтобы о нашем разговоре узнал весь офис».
День прошел препаршиво, хотя отчет к вечеру все-таки приобрел приличный вид – хоть какая-то радость. Выйдя из офиса, Натаха поплелась на остановку, усталая, словно лошадь, на которой весь день возили кирпичи. Поездка в набитом автобусе тоже настроения не добавила. Выбравшись на относительно свежий воздух, Натаха вздохнула… и почувствовала запах гари. Мимо, завывая сиреной, пролетела пожарка. Дурное предчувствие, преследовавшее весь день, взвыло с нею в унисон, и Натаха бросилась туда, куда умчалась машина.
Особняк пылал, клубы дыма взметались в небо. Пожарные сновали вокруг, заливая огонь, но было понятно, что дом уже не спасти: крыша провалилась, стены напоминали больной зуб, который вот-вот разрушится.
– Витольд! – воскликнула Натаха, бросаясь вперед.
– Куда! – Георгий, тотчас возникнув рядом, схватил ее за руку.
– Пусти! Он там!
– Да он наверняка сбежал! Он шустрый, я его знаю.
– А вдруг он там, в огне?!
– Глупости. Поверь, с ним всё в полном порядке, – произнес Георгий таким тоном, что Натаха ни на грамм ему не поверила, отвернулась… и, вскрикнув, указала на темнеющее на снегу пятно.
– Ох, смотри, что это там?!
– Где? А, это… Да обломок какой-нибудь. Давай отойдем, пока и нам не прилетело.
Он хотел оттащить Натаху подальше, но она вырвалась, подбежала к пятну и, вскрикнув, упала рядом с ним на колени.
– Нет! – воскликнула она. – Только не это!
– Что тут та… – начал было Георгий, оказавшись рядом, и умолк, глядя на неподвижное тельце летучей мыши. На белом снегу оно казалось чернильной кляксой.
– Бедненький, – всхлипнула Натаха, – это все я виновата! Не надо было того паршивца отфутболивать. Витольд, миленький, ну как же так? – и она залилась слезами.
– Да не он это, – произнес Георгий, стараясь придать голосу уверенности, – с чего ты взяла?
– А-а-а! Я знаю! Сердце не обманешь!
Фамильяр подошел ближе, хотел поддеть неподвижное тельце носком сапога, но Натаха оттолкнула.
– Не смей! Ты никогда его не любил, а теперь он мертв! А-а-а!
– Да может, он притворяется!
Натаха перестала рыдать, осторожно тронула мышь пальцем – та не пошевелилась. Взяв за кончик крыла, подняла, и та повисла черной унылой тряпочкой.
– Не-е-ет! – Натаха снова зарыдала, и мышиная тушка шлепнулась из разжатых пальцев обратно на снег.
– Что у вас тут? – послышалось рядом.
– Витольд! Миленький! – воскликнула Натаха, бросаясь вампиру на шею. – Ты живой!
– Ну это как сказать, – приобнимая ее в ответ, промурлыкал тот.
– Ты!.. Ты!.. – Георгий задохнулся от возмущения. – Руки от нее убрал! Живо!
– А я чего? Я ничего, – ухмыльнулся вампир, нехотя выпуская Натаху из объятий.
– А я думала, что ты – это вот, – Натаха указала на мертвую тушку.
– Как видишь, он живуч, – прошипел Георгий.
– Живуч, но абсолютно бездомен, – горестно вздохнул вампир. – Могу ли я временно пожить у вас, дорогая хранительница?
– Нет! – воскликнул Георгий.
– Да! – воскликнула Натаха и, посмотрела на фамильяра укоризненно. – Как ты можешь быть таким жестоким? У челове… у Витольда дом сгорел, а ты…
– А я о тебе забочусь! Он – хитрый, злобный кровосос! Он для тебя опасен!
– Глупости какие! – возмутился Витольд. – Да я, если хочешь знать…
– Не хочу!
– Хватит! – перебила спорщиков Натаха. – Идемте домой.
– «Домой», – мечтательно повторил Витольд, – как это замечательно.
