Джия побледнела. В море? Снова?
– Зачем? – удивился Рандвальд. – Дамам будет скучно.
– Бон – это же та цепь, которая заграждает ворота? – с любопытством переспросила Ювина. – Я читала о ней, но ты никогда её не показывал.
– О, там всё просто, – Ларан пожал плечами. – До гениальности. Три башни, одна цепь. Даже ребёнок справится.
Джия замерла. Не её ли это цель? Неужели… Как-то всё слишком просто… Как-то уж совсем просто… Она оглянулась на герцога, но тот, улыбаясь, смотрел на невесту, загоревшуюся его идеей.
– Я не думаю, что это хорошая мысль – тащить на остров посторонних, – проворчал Рандвальд. – Ларан…
– Ой, бука, – фыркнул герцог, – отстань. Зануда. Тебе всего двадцать, Вальди. Мне уже двадцать семь, я старый дед и то не ворчу. Всё, решено. Дамы, я пришлю вам нужную одежду. Море не любит юбок. Помним: сегодня день пирата. Забудьте на несколько часов о приличиях.
– Ты-то о них и не вспоминаешь никогда, – проворчал Рандвальд и стремительно вышел.
– Ювина, будь добра, приведи Джию к Западному эллингу. Сама она заблудится.
Княжне хотелось закричать, что она никуда не поедет. Море… Хватит ей качки, безумных волн и головной боли. Княжна комкала скатерть и сидела, стиснув зубы. Не ехать невозможно. Она должна это сделать. Ради Айяны… «Это ловушка, – шептал рассудок. – Ларан понял кто ты. Он открывает тебе мышеловку. Он играет с тобой. Он ни разу не показывал бон невесте, и в первый же день – тебе. Джия, это точно ловушка!». – «Ловушка, – согласилась она с собой. – Но я всё равно не могу не посмотреть…».
Девушка покосилась на герцога, но тот, весёлый и беспечный, радовался будто ребёнок, мечтающий показать всем свою игрушку, и улыбался Ювине, не сводя с невесты глаз.
– Лари, – шепнула та, отчего-то нахмурившись. – Могу я с тобой поговорить наедине?
– Только поговорить? – разочаровался тот.
Ювина не ответила. Ларан вздохнул:
– Для тебя что угодно, любимая. Ты же знаешь.
Он поклонился и предложил ей руку. Когда парочка вышла из обеденного зала, Джия вскочила и на цыпочках бросилась за ними. Она чувствовала, что разговор так или иначе коснётся её.
Ювина прошла в какую-то комнату, а герцог за ней. Он прикрыл дверь, но Джия, сняв туфельки, проскользнула и осторожно сдвинула створку.
– Ларан, – мягко, но недовольно начала Ювина. У неё был тёплый, глубокий голос. – Мне не нравится, как ты относишься к Джие…
«Заметила всё же». Сердце ускорилось. Княжна затаила дыхание.
– Что именно не так, Ю? – вкрадчиво уточнил герцог.
– Ты как будто хочешь вскружить девочке голову. Ларан, ты очень обаятелен, это правда. Но посмотри на неё: она же совсем ребёнок. Джия пережила ужасную трагедию и нуждается в нашем сочувствии, а не… не…
– Я и сочувствую.
– Лари! Я помню тебя десятилетним мальчишкой. Тощим, оборванным, голодным…
– … воришкой. Ю, я помню, что ты помнишь. Но мои отношения с женщинами – это мои отношения с женщинами.
«Ничего себе! – Джии казалось, что её сердце стучит где-то в ушах. – У них так же, как у нас… Муж может всё, а жена – ничего… А говорили…». Ей стало жаль эту белокожую, мягкую Ювину, которая отчего-то заступается за неё даже сейчас.
– Ларан, – мягкий голос Ювины вдруг приобрёл жёсткость. – Ты разве не видишь, что она – другая? Не как эти твои барышни, которым ты спел серенаду, купил пару браслетов, и всё, ты – герой их романа. А послезавтра у них будет новый герой.
– А какая она, Ю? – внезапно заинтересовался Ларан и прислонился к дверям.
