– Ожидай ассистента, – он вернулся обратно за дверь.
Дверь закрылась, за ней послышались удаляющиеся шаги. Я зашёл в ванную, мне захотелось ещё раз взглянуть на себя.
Как там она это делала? Я двумя пальцами тронул левый край зеркала, оно начало резаться на большие ровные квадраты. Затем я оттянул руку вправо, и сплошной чёрный бетонный блок наконец-таки преобразился в зеркало.
Заспанное, уставшее лицо, морщины на лбу, грубый взгляд, как у военного. Шрамы на скулах, дико трясущиеся, часто моргающие глаза – чистый псих. Я погладил себя по подбородку, оттянул веко правого глаза, потрогал виски. Голова сильно болела.
Я закрыл глаза и медленно вдохнул.
– Дальше будет только хуже.
Затем вернулся в комнату.
Ждать потребовалось недолго, Алёна пришла минуты через три. Я стоял у серверов и залипал в окно. Оттуда открывался вид на другой дом. Немытые окна, все закрытые шторами или грязной тканью. Интересно, сколько человек сейчас живёт в городе?
– Привет, Алекс, – она встала в проходе, держа руки за спиной.
– Привет, Алён, – я повернулся в её сторону и смотрел ей прямо в глаза.
– А, как ты себя чувствуешь?
– Плохо, голова болит, и тошнит немного.
– Может, хочешь подышать на улице? Тебе нужно – я ж вижу. Сейчас, я скажу, чтобы нас отпустили.
Алёна ушла к охраннику на минуту. Я сел на диван, ожидая её. Вернувшись, она сообщила прекрасную новость – можно уйти.
Мы вышли из кабинета Дока и направились вниз. Спустившись на первый этаж, я заметил, что никого нет. Как будто в здании были только лишь я с Алёной и охранник.
– А где ж все?
– Ты же сказал, что Розы в городе. Имир пошёл сам проверять, где они. Сюда.
Алёна указала на проход слева от лестницы. Мы несколько прошли по всё ещё дорогому коридору и остановились у двери с кодом. Алёна ввела четыре цифры на панели, и дверь отворилась. Мы вышли во двор.
Здесь было красиво, по сравнению с видом из окна. Небольшой квадратный участок, покрытый живой природной травой, после двери шёл небольшой порожек. Бежевые лавочки в метре от здания, стол из дерева, внизу которого было что-то типа холодильника, несколько рядов с растущими цветами: ромашки, васильки, ладанник, барбарис. И всё это окружал большой забор из металла и дерева. Я бы сказал, что снаружи ничего из этого нельзя было бы увидеть.
Алёна прошла вперёд к столу, я хотел было пройти за ней, но, сойдя с порожка, ногой зацепился за траву так, что она вместе с землёй, как обои, отошла от грунта, и моя нога провалилась под неё. Я испугался и быстро убрал ногу оттуда.
– Ой, извиняюсь.
– Да ничего, она же искусственная.
Радость за натуральную красоту немного стихла. Я сел за стол, Алёна вдруг достала что-то из-под стола и встала около меня.
– А я тебе тут кое-что принесла.
Она выставила руки перед собой, и в них я увидел небольшой полиэтиленовый свёрток. В нём оказались несколько бутербродов. Хлеб, небрежно срезанный кусок мяса и что-то напоминавшее соус для гриля. Я развернул свёрток и жадно стал пережёвывать еду через тошнотворные ощущения.
– Приятного, – она села рядом, ближе к выходу, и облизывала меня взглядом с ног до головы.
– Угу, – безразлично ответил я.
Мы немного помолчали, она не переставала на меня глазеть.
– Налить тебе воды?
– Да, спасибо, – грубо говорил я с набитым ртом.
Алёна показательно выгнула спину, пока вставала, и ушла обратно в дом. Конечно же, чтобы я увидел. Сегодня она была одета в зелёные шорты чуть выше колен, белую футболку без лишних надписей или рисунков, и под ней на свету просвечивался серо-бежевый бюстгальтер.
