С этими словами Вероника ткнула пальцем в ту же картину, которая ранее привлекла и мое внимание.
– Ты знаешь, кто этот мужчина? – спросил я.
– Не знаю,– ответила Вероника,– Я никогда раньше не видела ни его, ни этой картины.
– Котенок, может, ты знаешь? – я обернулся к котенку.
Котенок медленно подошел к камину, не сводя с картины глаз, чуть притормозил и, изловчившись, запрыгнул на каминную полку. Поднявшись на задние лапы, Котенок, принюхиваясь, облокотился на картину. Мы внимательно следили за каждым его движением в надежде на то, что он сейчас откроет нам ее тайну. Потом он сел и обратил к нам свою хорошенькую мордочку.
– Нет,– сказал он,– Я его не знаю.
Тогда я решительно сказал:
– У нас мало времени. В любую минуту сюда могут войти зияющие. Давайте думать. Вдруг это зацепка. Тогда кто может быть изображен на картине? Знакомый, родственник, родственник знакомого, знакомый знакомого? Возможно, первая часть Кольца хранится у него.
– Если это так, тогда у нас нет шансов его найти, я его не знаю – скисла Вероника.
– Тише,– вдруг прошипел Котенок, потягивая носом воздух, – я слышу запах серы. И с каждой секундой он становится все отчетливее. Сюда идут зияющие.
Мы в страхе замерли, прислушиваясь к звукам за дверью. Мой мозг автоматически начал просчитывать варианты. Я прикинул, что если сейчас откроется дверь, мы не сразу окажемся в поле зрения зияющих, потому как камин, возле которого мы стояли, был справа от двери и чуть утоплен в некую нишу. Для того чтобы нас обнаружить, им, как минимум, нужно будет переступить порог комнаты. А в том, что они это сделают, я не сомневался, как и в том, что мы не сможем остаться незамеченными, поскольку отсюда деваться нам было некуда. Мы оказались в замкнутом пространстве, и отходного пути для нас здесь не было.
– Сюда, быстрее,– вдруг шепнул Котенок и в буквальном смысле запрыгнул в картину. Я решил, что котенок создал один из своих коридоров и, схватив Веронику за руку, не теряя времени, ринулся к камину. Неожиданно Вероника выдернула руку, подбежала к столу, что-то схватила и снова вернулась ко мне. Я подсадил Веронику, помогая ей взобраться на каминную полку, потом, подтянувшись, не без помощи Вероники мне удалось взобраться на нее самому. Я уже слышал звук открывающейся двери, поэтому действовать пришлось быстро. Взявшись за руки, мы шагнули в картину. Ощущение было таким, как будто мы просто влезли в окно, потому как по ту сторону картины мы оказались стоящими в проеме настоящего окна огромной белоснежной залы. Котенок ждал нас, сидя на глянцевом паркетном полу. Мы спрыгнули вниз и, не сговариваясь, ласково потрепали котенка, а он даже позволил нам это сделать.
– Ты молодец,– сказал я ему,– твой коридор пришелся как раз кстати.
– Это не мой коридор,– ответил котенок,– картина была дверью, ну или в данном случае, окном в эту комнату. Смотрите!
Мы обернулись к окну, из которого только что вышли. Сквозь него отлично просматривалась вся обстановка библиотеки. Первым делом мы обратили внимание на распахнутую внутрь дверь, а затем уже заметили двух зияющих, внимательно осматривающих каждый уголок помещения. В какой-то момент взгляд одного из них подозрительно задержался на картине. Я ужаснулся при мысли, что сейчас он нас заметит, и непроизвольно присел, чтобы скрыться от его пристального взгляда.
– Не бойся, Данька,– сказал котенок,– он смотрит не на нас, а на картину. Нас он не видит.
