«Кэсси, представляешь, я стала хранителем дракона. Вот ты бы посмеялась и назвала фантазеркой…»
Даже спустя столько лет, я продолжаю мысленно говорить с тобой, наверно, это ненормально, но когда-то именно наши воображаемые беседы помогли мне не сломаться. Я тогда постоянно спрашивала себя: «Как бы поступила Кэсси? Что бы она сделала?» И примеряла на себя ее спокойствие, сдержанность и рассудительность, словно становясь другим человеком, более мужественным и сильным.
Мы попали в приют в один год с разницей в месяц и стали настоящими сестренками и лучшими подругами, деля одну кровать на двоих и все делая вместе, хотя были совсем не похожи ни внешне, ни характерами. Ты любила читать и учиться, а я не видела в этом смысла, так как с рождения запоминала все с первого взгляда и честно не понимала, каково это что-то зубрить. Но зато, как я тебя смешила, особенно когда мы сбегали поиграть около ручья, и я рассказывала сказки, а точнее свои мечты о том, что нас обязательно обеих удочерят какие-нибудь графы, и мы станем знатными и важными особами.
– Ну, ты и выдумщица! Никто не удочерит сразу двух девочек. – По-взрослому рассудительно отвечала ты мне, поправляя сломанные старенькие очки.
– Ой, да ладно тебе, а, вдруг, они захотят получить готовых сестер? Удобно же. Вырастем и будем носить длинные платья и обмахиваться пушистыми веерами.
И я, соорудив зеленый веер из сорванного рядом папоротника, изображала виляющую походку великосветской леди, многозначительно стреляя глазами.
– Миледи, позвольте облобызать вашу ручку! – Включалась ты в игру.
– Нет, мне маменька не позволяет. И вы слишком слюнявы.
– Фу-у-у!
– Ха-ха-ха!
Мы могли хохотать до упомрачения, пока нас строго и недовольно не окликали воспитатели, увидев, что мы отлыниваем от прополок грядок с луком и свеклой.
Восемь лет мы провели рядом, день изо дня, вплоть до той самой зимы, когда прокатилась волна гнилого гриппа, и ты сгорела за два дня, так же, как и твои вещи, бросая меня одну. Мне не разрешили оставить ничего на память о тебе, боясь распространения заразы и, заведя секретно в кабинет директора, приказали молчать об инфекции, записав тебя в без вести пропавшие, чтобы не портить отчетность.
Якобы ты сбежала из детского дома.
Я никогда не была воровкой, но той ночью выкрала Свидетельство о рождении Кэссиэль Хильборо, чтобы у меня сохранилась хотя бы бумажка с твоим именем, которая однажды позволила мне начать новую жизнь, после встречи с маркизом Оувеном.
Да, мечта маленькой глупенькой девочки сбылась, и меня удочерил настоящий маркиз, славившийся щедрой благотворительностью, и навещающий приюты по всей стране. Он с такой добротой и теплотой общался с детьми, показывал веселые картинки и таблички со странными каракулями, в которых я, неожиданно, разобрала слово «круг» и «солнце» и с того момента моя жизнь изменилась.
Я и не представляла, что можно быть настолько счастливой, особенно, после того, как меня уничтожила смерть Кэсси. Маркиз был идеальным отцом: заботливым, любящим, щедрым, веселым. Учил меня кататься на лошади, играть в шахматы, танцевать, изящно есть и правильно ходить. Смеялся вместе со мной на долгих прогулках в парках, играл в тряпичные игрушки и устраивал домашние спектакли. Я очень старалась быть прекрасной дочерью, отдав сердце лучшему на свете отцу.
«Ведь он был идеальным. Целых полтора года, пока приручал».
