– Наконец-то, – сказал она с облегчением, – мы трудно ждать!
– Ха, – отмахнулась Меланта, – не слушай эту зануду! Они так смешно толкаются, пощупай!
Я торжественно возложил руки на ее живот и живот Алистелии, жалея, что рук всего две. В ладони синхронно пнули изнутри. Я испытал странное чувство. Не найду слов, чтобы его описать, это что-то совсем в моей жизни новое. И мне оно, пожалуй, нравится, несмотря на всю причудливость ситуации.
– Они готовы, муж мой, – тихо сказала Алистелия, – мы ждали только тебя.
Я не стал уточнять, как это у них получилось. Лучше не вдаваться в детали.
Здешняя больница мало похожа на наши. Какая-то… академическая, что ли? В ней не пахнет антисептиками и хлором, интерьер холла в стиле модерн, медсестры в кружевных накрахмаленных колпаках. Солидный врач с седой бородкой принял нас без всякой бюрократии и расспросов. Нас явно ждали. Может это глупо, но я нервничал и бегал из угла в угол как самый обычный будущий отец, и бросился навстречу вошедшему доктору с самым обычным: «Ну что? Ну как?».
– Девочки, – сказал он спокойно, – и мальчик. Все здоровы, все чувствуют себя хорошо.
– Слава богу! – выдохнул я.
Меня нарядили в халат и провели в большую светлую палату. Женщины мои выглядели усталыми и осунувшимися, но довольными. И какими-то… Исполнившими долг, наверное. Я сразу почувствовал это в атмосфере.
– Как вы, дорогие мои?
– Не так все и страшно! – оптимистично заявила Меланта, – хотя бывали в моей жизни моменты и получше. В это место приятнее впускать, чем выпускать оттуда.
Она откровенно похлопала себя внизу живота.
– Мы справились, муж наш, – тихо сказала Алистелия.
– Мальчик – мой, – с гордостью сообщила Таира.
– Пфуй, девочки лучше! – засмеялась Меланта. – Ты кого больше любишь, мальчиков, или девочек?
– Я вас люблю, – сказал я машинально, не вдумываясь.
В тот конкретный момент это было чистейшей правдой, но все вдруг как-то странно замолчали и уставились на меня так, как будто я невесть чего ляпнул. Мне аж неловко стало.
– Да потрогай ты их уже! – со смехом нарушила смущенное молчание Меланта, – они не стеклянные!
Младенцев уложили на один широкий столик с мягким углублением, и они были, на мой взгляд, совершенно одинаковыми. Не розовыми и щекастыми, а слегка сизоватыми и очень маленькими. Глазки закрыты, носики сопят, а больше ничего не видно из-за пеленок. Как они их различать-то будут?
– И который тут мальчик? – спросил я неуверенно.
– Вот мой сын! – сказала Тайра, без колебаний ткнув пальцев в левого. На мой взгляд, он ровно ничем не отличается от остальных.
Я осторожно коснулся его щеки. Сын (мой сын, мамадорогая!), недовольно пошевелил в ответ носом. Ну вот я и стал отцом. Сразу троих. Теперь они будут как-то расти, умнеть, с ними надо будет что-то делать… К горшку, там, приучать, учить чтению… Что еще с детьми делают? В эту секунду я с ужасом осознал, что совершенно не готов быть отцом. Я полностью и всецело отвечаю за эти три жизни? Да я вообще не представляю себе, что с ними делать! Я про себя до сих пор иногда думаю: «Вот, вырасту, и тогда…».
Меланта эмпатически уловила мою панику и, приподнявшись на кровати, усадила рядом, на край. Обняла за плечи, смешно фыркнула ежиком в ухо.
– Перестань! – сказала она весело, – все дети так или иначе вырастают.
– Но я не знаю, как…
– Никто не знает! – смеется она, – нет никакого правильного способа растить детей. Они сами вырастут, как лопухи на обочине. И в любом случае не будут такими, как ты себе представляешь, так что даже не начинай представлять!
