Летнее солнце стояло высоко в небе, берёзы тихо шелестели под его мягкими лучами. Молодой парень, которому было от роду не больше тринадцати лет, шёл по густой зелёной траве. Ветер гладил каштановые волосы, на круглом лице розовели щеки. Одет он был просто: белая рубаха, подпоясанная красным шнурком, синие порты да лапти поверх онучей. По краям белой рубахи шёл красный треугольный орнамент, вышитый его матушкой с заботой. Парень обнял березку, тяжело вздыхая. Пустое лукошко, словно опавший листок, упало к его ногам.
─ Ох, берёзка – березушка. Матушка моя плакать будет, не нашёл я сегодня, ни ягод, ни грибов. Что же на обед она делать-то будет? ─ тихо зашептал мальчик. Берёза зашелестела немного иначе, чем её сестры. Молодой парень внимательно слушал, закрыв глаза. Деревья всегда ему помогали, и не важно, были его слезы искренними или пустыми, как воды Живого Ручья.
─ Спасибо тебе, родненькая, спасибо, любимая, ─ радостно отозвался он, подхватывая лукошко. Пойдя в направлении, что подсказала берёзка, парень нашёл целую грибную поляну. Тут и подберезовики торчали, склоняя свои тёмные шляпы, и лисички смеялись да искрили своими рыжими платьями, и красная сыроежка раскинула свои сети кругами. Мальчик осторожно собирал дары природы, пока вдалеке не радался знакомый голос.
─ Микула! ─ мягкий голос матери тронул парня за плечи. Мальчик знал, что это берёзки принесли клич матушки. Ведь от деревни он ушёл далеко, не докричаться, не доаукаться. Поднявшись на ноги, Микула поклонился деревьям и рощи благодаря за еду. И, развернувшись, бегом поспешил домой. Матушка продолжала его звать. Мальчик увидел её на выходе из рощи.
─ Микула, ну сколько тебя ждать-то? ─ тучная женщина в тёмном сарафане, уткнув руки в бока, грозно смотрела на сына, ─ Зову, зову, а ты не откликаешься. Думала, приключилось чего.
─ Прости, матушка, ─ Микула был теперь ростом с неё. Дорос совсем недавно с первыми весенними днями, но даже так мамина ругань его пугала. Ему все ещё казалось, что он тот самый семилетний мальчик, который ничего не может, кроме как держаться за её подол.
─ Не ходи далеко в лес, кто знает сколько там нечисти. Утащат и поминай как звали, ─ уверенно заявила матушка. А уж её словам мальчик верил больше всех. Как матушка сказала, так оно и будет, как ни крути, ни вороти.
─ Берёзки мне бы сказали, будь что не так, не переживай, матушка, ─ Микула обнял ту за плотные плечи. Только теперь он ощущал, что вырос. Матушка больше не могла его защитить. Её щитом должен был стать он.
─ Ладно, ─ похлопала она его по спине, ─ большой уже. Отпусти, ─ смягчаясь в говоре, простила она. На губах её Микула заметил слабую улыбку, что было не частым явлением в последние годы, словно что-то тяготило женщину внутри что-то, что нельзя было выразить словами. Только тоской.
─ Я грибов набрал, пойдём, по дому помогу, ─ улыбнулся он в ответ, надеясь на небольшое чудо в настроении матушки.
