Всколыхнулась память, вылившись в высоту клубящихся сводов, в которых терялись вершины нежно-голубых хрустальных колонн. В небесной шири потолков, то там, то тут вспыхивали жёлтые и синие звёзды. В глубине дымчатого зала, из радужных плит мрамора поднимались ступени. Они вели к трону, где в былые времена восседал Верховный маг Светозарии и пяти королевств Раятыон Великий. Он был таким: грозным, требовательным, не терпящим хвастовства и лени. И трон был подстать владыке магии: Хрусталь с облачным ворохом под ягодицы. Звезда, усиженная алмазами, под спину. Два полумесяца под руки. Над головой росчерк дикой молнии, в ногах – мир пяти королевств, нуждающийся в его волшебной силе.
Время пьёт влагу из человека, как могучее дерево тянет соки из земли, наполняя им свои ветви. Но, оно и сушит, отдавая эти соки молодой поросли. И она, поросль, уже седовласая, стояла одна перед другой.
–Приветствую тебя, третий маг, Яра Великодушный. Долго не захаживал. Где скитался? – встретил его хозяин облачных чертогов.
– И тебе не хворать, Онра Мудрый. А где был, там уже проводили. Вот явился. Встречай.
–Встречать, не провожать, только руку пожать, – ответил на приветствие маг и протянул руку.
Яра пожал руку, обнялся и огляделся.
–Присаживайся, брат. Дорога ведёт, а друг ждёт. Устал, запыхался. Кто на пятки наступал? Нахи или гоблины?
–Кто наступал, тот обжёгся. Присяду, ноги свои не казённые, – отозвался Яра и присел.
–По делу пришёл или по случаю заглянул?
–Нынче дело и случай рука об руку ходят а дела и без нас делаются. Хочу узнать, что видел, что слышал и к чему руку приложил, – с прищуром поинтересовался Яра.
–Всё глаза щуришь? Глубоко привычка Учителя засела в тебе. И мастерство и её перенял и всё же, не похож ты, на Раятыона, третий маг.
–Ближе к делу, – поторопил Яра. – Вижу, твои привычки не меняются. Ни в чём не сомневаешься, участие в тайне держишь. Держи я глаза шире, распознал бы, чью сторону держишь. Так что нового?
–Поговаривают, Вестник с места сорвался. В Медвежьем углу Ветер объявился. Думаю, затевается что-то.
–Не ты ли, затеял всё, Онра? Один знал о Хранителях, – выспрашивал Яра.
–Я по-прежнему знаю о них один, не считая тебя. Разве, они в опасности? – хитро спросил Онра.
–Пока нет, но думаю, идёт угроза от Василисковой Горы и Мёртвой долины. Что знаешь?
–Может, к столу? С вином и разговор маслом потечёт, – предложил Онра и пристально посмотрел на друга.
–Не увиливай, старый лис, говори, как есть, – не грозно потребовал маг.
–Слышал, Лихоманы по дорогам и лесам бродят. Думаешь, Чёрные врата открыты?
–Точно так и думаю, – горько молвил Яра и вздохнув, намекнул. – Я не открывал, а нас – двое. Что же выходит?
Онра встал, и тревога омрачила его лицо, изрезанное крупными морщинами. Пригладил седую длинную бороду, потрогал лохматую бровь и повернулся. Его тонкий ласковый голос лился сверху, а казалось, что падают камни. Он говорил:
–Есть и третий маг, Яра. Знаешь, о ком говорю? Он был мне братом и ты был братом, да оно так и есть поныне. Как брата жизни лишить? Руку поднять можно. А меч? Жив Тыра. Живёт и здравствует в Замории и клятву держит. Сказал и встрепенулся старым воробьём, нелепо и неуклюже, и спросил самого себя. – А может, не держит?
–Ложь ты сеял, Онра. Смерть изгнанием заменил предателю. Милосердие своё выше чести и долга вздул. Как народу в глаза посмотришь? Или чёрная пелена застила их? – пристыдил Яра, не скрывая гневного голоса, – И посох мой бестолковым оказался и твой не сгорел в горниле той битвы. Я с дорожной палкой, а ты не бедствуешь? Где он?
