Хрен с Горы - страница 35

Идти по жаре никому не улыбалось. Так что ещё на день задержались в сём административном центре. Учитывая отсутствие магазинов и даже базаров, а также кинотеатров, библиотек и прочих благ цивилизации, я потратил время на знакомство с местной гончарной промышленностью, представленной мастерскими, в которых работало от трёх до десяти человек, и обсудил с энтузиастами возможные варианты подвода чистой воды в селение. В конечном счёте не самая бездарная трата времени…

Вечером же нас удостоил визитом сам Главный Босс всего Бонхо со своей свитой. Таки Ратикуи, он же Ратикуитаки, оказался не старым ещё мужчиной, довольно крупным для туземца, даже чуть выше меня. Он вошёл в Мужской дом с важным видом, гордо расправив плечи и выставив вперёд живот, который можно было бы обозначить как пивной, если бы туземцы знали пиво.

Разумеется, правитель заявился, чтобы посмотреть на молодого, но перспективного колдуна. Причём двигало таки не только и не столько любопытство, сколько намерение выяснить, нельзя ли меня использовать на благо Бонхо и против его врагов.

Поскольку Главному Боссу не с руки самому разговаривать со всякими встречными-поперечными, общался со мной он через своих регоев. Интересовали же таки, как и всякого правильного папуасского «пацана», в первую очередь мои способности в части боевого колдовства. О каких-то там глиняных чашках или водопроводе речи и не шло.

Не скажу, что беседа со столь высоким начальством, да ещё на тему колдовства, была мне очень интересна: с трудом выдавливаю из себя серию стандартных фраз об обращении к духам за помощью, расплате за такую помощь и том, что это дело опасное, а потому заниматься магией можно, только когда другими способами проблему не решить.

Не знаю, какого мнения остался главный местный начальник по поводу Сонаваралинги, да меня это не сильно и волновало – куда сильнее я был озабочен, чтобы завтра вновь не проспать до обеда.

На следующее утро подрываюсь ещё в сумерках, перебудив всю честную компанию. В течение следующего часа, пока мои спутники собирались, я успел, к своему удивлению, выяснить, что они искренне полагали моё вчерашнее позднее пробуждение проявлением нормального человеческого поведения, а сегодняшний подъём ни свет ни заря всех крайне озадачил. В общем, я, кажется, заработаю на Пеу репутацию чокнутого трудоголика. Притом что в прошлой своей жизни никогда не слыл образцом организованности и трудолюбия.

Ну ладно, собрались, попрощались с местными и пошли дальше. До Сонава ещё идти и идти.

Через пару километров местность понемногу стала повышаться: прежние пологие холмы сменялись всё более высокими и крутыми. На вершинах некоторых из них располагались селения, как правило, сунийские. Бонхойцы жили в основном по берегам рек или ручьев, где хватало воды для орошения полей, загнав своих данников на более сухие возвышенности.

На ночлег остановились в бонхойской деревне. За день мы отмотали километров двадцать, посему настроения болтать с местными не было никакого. Так что завалились спать. Утром встали вновь ни свет ни заря, на этот раз по инициативе Вараку. Причём народ собрался в небывало бешеном темпе. Причину столь странного поведения моих спутников я понял уже после обеда.

Деревня, где мы ночевали, была последней на территории области Бонхо. Дальше лежала незаселённая зона. Река Боо, берегом которой мы в основном шли все три дня, превратилась в широкий ручей. Очень скоро наш отряд добрался до водопадов. Тропа петляла среди скал, ведя всё выше и выше. Через пару часов взбирания по крутому подъёму яркая пышная тропическая зелень, успевшая стать для меня привычной, осталась внизу. Вокруг теперь тянулись то голые скалы, то куцые деревца и кустики, причём преобладали похожие на хвойники. Солнце припекало нещадно, но мои «соплеменники» неутомимо карабкались вверх по тропе, не обращая внимания на пот, текущий по спинам и заливающий глаза.