>10 Не помню сам, как я вошел туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.
>13 Но, к холмному приблизившись подножью
[6],
Которым замыкался этот дол,
Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,
>16 Я увидал, едва глаза возвел,
Что свет планеты
[7], всюду путеводной,
Уже на плечи горные сошел.
>19 Тогда вздохнула более свободной
И долгий страх превозмогла душа,
Измученная ночью безысходной.
>22 И словно тот, кто, тяжело дыша,
На берег выйдя из пучины пенной,
Глядит назад, где волны бьют, страша,
>25 Так и мой дух, бегущий и смятенный,
Вспять обернулся, озирая путь,
Всех уводящий к смерти предреченной.
>28 Когда я телу дал передохнуть,
Я вверх пошел, и мне была опора
В стопе, давившей на земную грудь.
>31 И вот, внизу крутого косогора,
Проворная и вьющаяся рысь.
[8]Вся в ярких пятнах пестрого узора.
>34 Она, кружа, мне преграждала высь,
И я не раз на крутизне опасной
Возвратным следом помышлял спастись.
>37 Был ранний час, и солнце в тверди ясной
Сопровождали те же звезды вновь,
Что в первый раз, когда им сонм прекрасный
>40 Божественная двинула Любовь.
[9] Доверясь часу и поре счастливой,
Уже не так сжималась в сердце кровь
>43 При виде зверя с шерстью прихотливой;
Но, ужасом опять его стесня,
Навстречу вышел лев с подъятой гривой.
>46 Он наступал как будто на меня,
От голода рыча освирепело
И самый воздух страхом цепеня.
>49 И с ним волчица, чье худое тело,
Казалось, все алчбы в себе несет;
Немало душ из-за нее скорбело.
>52 Меня сковал такой тяжелый гнет
Перед ее стремящим ужас взглядом,
Что я утратил чаянье высот.
>55 И, как скупец, копивший клад за кладом,
Когда приблизится пора утрат,
Скорбит и плачет по былым отрадам,
>58 Так был и я смятением объят,
За шагом шаг волчицей неуемно
Туда теснимый, где лучи молчат.
>61 Пока к долине я свергался темной,
Какой-то муж явился предо мной.
[10]От долгого безмолвья словно томный.
>64 Его узрев среди пустыни той,
«Спаси, воззвал я голосом унылым, –
Будь призрак ты, будь человек живой!»
>67 Он отвечал: «Не человек; я был им;
Я от ломбардцев низвожу мой род,
И Мантуя
[11] была их краем милым.
>70 Рожден sub Julio, хоть в поздний год,
Я в Риме жил под Августовой сенью,
Когда еще кумиры чтил народ.
>73 Я был поэт и вверил песнопенью,
[12] Как сын Анхиза отплыл на закат
От гордой Трои, преданной сожженью.
>76 Но что же к муке ты спешишь назад?
Что не восходишь к выси озаренной,
Началу и причине всех отрад?»
>79 «Так ты Вергилий, ты родник бездонный,
Откуда песни миру потекли? –
Ответил я, склоняя лик смущенный. –
>82 О честь и светоч всех певцов земли,
Уважь любовь и труд неутомимый,
Что в свиток твой мне вникнуть помогли!
>85 Ты мой учитель, мой пример любимый;
Лишь ты один в наследье мне вручил
Прекрасный слог, везде превозносимый.
>88 Смотри, как этот зверь меня стеснил!
О вещий муж, приди мне на подмогу,
Я трепещу до сокровенных жил!»
>91 «Ты должен выбрать новую дорогу,
[13] –
Он отвечал мне, увидав мой страх,
И к дикому не возвращаться логу;
>94 Волчица, от которой ты в слезах,
Всех восходящих гонит, утесняя,
И убивает на своих путях;
>97 Она такая лютая и злая
Что ненасытно будет голодна,
Вслед за едой еще сильней алкая.
>100 Со всяческою тварью случена,
Она премногих соблазнит, но славный
Нагрянет Пес,
[14] и кончится она.
>103 Не прах земной и не металл двусплавный,
А честь, любовь и мудрость он вкусит,
Меж войлоком и войлоком державный.
>106 Италии он будет верный щит,
Той, для которой умерла Камилла,
И Эвриал, и Турн, и Нис
