В этом он был прав. Там, где ты сам себе хозяин, там – свобода, но там же, рядом со свободой, и страх, потому, что, решив стать предпринимателем и самостоятельно зарабатывать, ты лишаешься костыля под названием «надежда на государство»; ты отбрасываешь его и идешь, сознавая, что можешь упасть, если вдруг окажешься слаб для избранного пути, а можешь упасть неожиданно, споткнувшись о чью-то заботливо подставленную ногу. А уж если пошатнется уверенность в том, что, упав однажды, ты все-таки сумеешь подняться и пойти дальше, то обретенная свобода станет невыносимой, и ты будешь готов продать свой свободный труд любому работодателю, лишь бы получать средства на жизнь из его рук и, главное, не думать о том, откуда берутся деньги.
Что тут скажешь? Падать больно, обидно, страшно. Поэтому лучше ждать, жить надеждой и не думать о том, что надежда на государство – это не что иное, как замаскированная форма иждивенчества. Быть иждивенцем стыдно, но страх стать свободным всегда был для русского человека сильнее любого стыда… Надежда на государство – это, для русского человека, не только надежда лучшую жизнь как на подарок, но еще и психологический тормоз, который обязательно сработает, если нужно принять самостоятельное решение, определяющее судьбу. И Николай не был исключением: видя, что жизнь его становится все хуже и хуже, он все равно оставался в числе надеющихся. Он не мог перебороть себя и уйти с завода. Принять решение о начале своего бизнеса ему помог случай.
Однажды Николаю неожиданно позвонил его сокурсник, работавший начальником отдела на воронежском телевизионном заводе и имевший свою фирму, поставлявшую родному заводу комплектующие по несколько завышенным ценам. Когда сокурсник предложил Николаю подумать над тем, чтобы он купил на родном «Гелиосе» детали и продал ему по сходной цене, Николай удивился. Но воронежский бизнесмен объяснил, что ему самому это сделать затруднительно, а Николаю – проще, легче и быстрее. Он рассказал, что уже не раз обращался к руководству «Гелиоса», но эти «старые дятлы» назвали его «лавошником» и отказали, сказав, что такие, как он, готовы продать американцам всё, лишь бы разбогатеть. Они не объяснили, причем тут американцы, но продать детали ему наотрез отказались. И еще сокурсник пояснил, что Николаю, как человеку, до сих пор работающему на заводе, и как инженеру, которого руководство ценит, договориться проще, потому что такой человек, как он, уж точно не будет продавать в Америку никому не нужные там детали. А если у него есть еще и выход на высшее руководство завода, то тогда вообще совершить сделку не составит никакого труда. Надо просто руководству откатить несколько «лимонов». От него, сказал сокурсник, руководство «Гелиоса» деньги взять отказалось, что показалось ему вообще странным «до нельзя»! Проще говоря, сокурсник в обоснование своего предложения привел доводы, которые показались бедствовавшему Николаю на удивление простыми и убедительными. Выход на руководство у Николая был.
И Николай решился. Через несколько дней он зарегистрировал свою первую фирму. Получил от своего сокурсника из Воронежа деньги. Много денег. Через заместителя генерального директора, с которым у него были хорошие отношения, он заключил с родным «Гелиосом» договор на поставку деталей, и по согласованной заранее цене продал детали в Воронеж. Полученная выручка показалась ему, еще недавно считавшему тысячи до получки, просто огромной. Заместитель за помощь получил пятьсот тысяч рублей и через несколько дней ездил на новенькой «шестерке». Несколько следующих сделок с родным заводом и воронежским предпринимателем принесли Николаю более двух миллионов рублей. Всего он на этих сделках заработал около шести миллионов. Летом девяносто второго года для начинающего предпринимателя, еще два месяца назад не имевшего ничего кроме задержанной зарплаты, эта сумма была огромной. Образовавшийся капитал можно было пустить на личное потребление либо заставить работать и приносить новые деньги. Николай выбрал второе и с завода уволился. Быстро снял маленький офис и стал посредничать. Его знакомые после появления у него своего офиса признали в нем коммерсанта и стали приходить с предложениями в надежде подзаработать. Некоторые предложения он принимал и честно расплачивался.
