Николай повернулся и увидел жену в двух шагах от себя.
– Ну что, убедился? Ничего, Таврогин, все у тебя будет хорошо. Или нехорошо. Но без меня. Да дай же ты мне пройти, – тихо, но с вызовом, сказала она, нервно передернув своими узкими плечами.
Николай посторонился.
– Я тебе не мешаю. Уходи, – спокойно и твердо сказал Николай.
Жена прошла, обдав его густым ароматом незнакомых духов… Он поморщился, но ничего не сказал. Жена, увидев его гримасу, с усмешкой бросила через плечо:
– Это Франция, Таврогин.
Николай промолчал.
Она прошла в коридор и тихо сказала:
– Дверь за мной закрой, пожалуйста.
Николай прошел в коридор. Жена стояла на пороге с большой дорожной сумкой в руках. «Приготовилась уже», – сказал про себя Николай.
– Ну, будь здоров, муженек, – сказала жена и, толкнув оказавшуюся открытой дверь, шагнула на лестничную площадку. Уже за порогом она на секунду замерла и, не обернувшись, сказала:
– Димку береги. Я его скоро заберу.
– Ты теперь за себя беспокойся. За Димку побеспокоюсь я, – твердо сказал Николай.
Она быстро шагнула к лестнице и почти побежала по ней. Николай стоял в дверном проеме и слушал стук ее каблуков по ступенькам – заключительный аккорд, ставящий точку в их совместном проживании…
Он закрыл дверь и, повернувшись, увидел, что перед ним стоит Димка – немного заспанный, но больше озадаченный. Николай растерялся – он знал, о чем его сейчас спросит сын…
– А мама куда пошла? – сонным еще голосом спросил Димка.
Николай нахмурился, строго посмотрел на сына. Ответ на вопрос слетел с языка сам собой.
– У мамы командировка… ну… по работе… Помнишь, я тоже раньше ездил в командировки?
– Помню… Но это ты… Ты мужчина. А мама – она же женщина…
Николай очень внимательно посмотрел на сына и сказал:
– Да… Мама – она, конечно, женщина. Но и у женщин, сын, тоже случаются командировки… Иногда долгие…
– Долгие? А сколько дней?
– По-разному. Иногда бывают и на несколько недель, а то и месяцев…
– Месяцев? А мама надолго поехала?
– Сказала, что на месяц, – отведя глаза от сыновнего взгляда, сказал Николай.
– На месяц? Это долго?
– Нет, всего тридцать дней…
– Нет, папа, тридцать дней это много… А мы без нее управимся?
– А то! Когда это мужики не управлялись там, где раньше управлялась женщина? – бодро сказал Николай. – Вот сейчас пойдем и приготовим ужин! Ты сегодня ел что-нибудь?
– Ел… Суп. Картофельный. Мама давала. А в школе ничего не ел. Потому что мама сказала, что ты ей денег не дал…
«Вот… сука…, – сказал про себя Николай, закрыв глаза. – Могла же ведь по-другому сказать… Нет, обязательно надо было так… Хотя… она, конечно, права… Я сволочь… Так, стоп, Таврогин! Ты еще разрыдайся прямо тут…», – остановил свои размышления Николай. Комок непрошенных слез уже подкатывал к его горлу…
Прищурившись, Николай внимательно посмотрел на сына, словно хотел понять, сможет ли сын понять его, если он скажет ему правду…
Не рискнул…
– Ну да, Димуль, не дал… Потому что как дашь, так она сразу потратит их не на твои завтраки, а на что-нибудь другое…
– На другое? – удивленно спросил Димка.
– Да, на другое, – с уверенностью в голосе подтвердил Николай и подумал: «Господи, зачем же я так о ней?…».
Сын помолчал, пытаясь, очевидно, понять сообщенное отцом и сказанное ранее матерью.
– А раньше она не тратила…, – задумчиво сказал Димка.
– Ладно, ничего, забудь! Теперь, пока мама в командировке, – бодрым голосом сказал Николай, – мы все деньги мы будем тратить сами… Ну что, сын, на что мы будем тратить деньги?
