Христианство как новая жизнь. Беседы о главном - страница 24

Самого главного глазами не увидишь

Антуан де Сент-Экзюпери

В нашей предыдущей беседе (или в предыдущей главе) мы диагностировали перемены в понимании содержания, целей, задач и методов Просвещения, которые произошли странах Западной Европы и Америки во второй половине XVII – XVIII вв. – исторический период, получивший название Эпохи Просвещения. Эти перемены означали разрыв со средневековой, христианской концепцией «просвещения светом деятельной любви» – разрыв более или менее радикальный, но имевший далеко идущие последствия для стран и народов, принявших новую концепцию «просвещения светом рационального знания».

На рубеже XVIII и XIX вв. идеи «нового» Просвещения стали проникать и в Россию, где окончательно утвердились в XX веке в советский период ее истории. Продолжают они господствовать и в наши дни, формируя общество будущего – рациональное и бездушное, которое уже угадывается в современной школе.

О том, что это будущее будет не таким «светлым», свидетельствует тот факт, что с каждым годом становится все больше людей, которым столь беспросветно темно в окружающем мiре, что они решают уйти из него самовольно. За два века русского просвещения число таких людей в России выросло более чем в 20 раз. Случайно ли это совпадение, или, может, оно свидетельствует о том, что наши современники – не только в России, но и за рубежом, в том числе в давно «просвещенных странах» – не понимают и не принимают окружающего их мiра?

О масштабах этой трагедии говорит статистика Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), согласно которой, по неполным данным, ежегодно 1,1 млн. чел. совершают самоубийства, и еще 19 млн. – неудачные попытки суицида. Таким образом, потери от самоубийств сопоставимы с потерями Второй мировой войны, в которой погибло от 60 до 65 млн. чел., в том числе 27 млн. на фронтах. Если самоубийцам было так беспросветно темно в окружающем их мiре, то не потому ли, что мы не осветили их путь?

Почему люди решаются совершить этот непоправимый шаг? Какова статистика этой войны, которую по масштабам и содержанию с полным правом можно назвать «Мiровой»? Как она связана с процессами в общественной жизни стран в течение двух – трех последних столетий, которые прошли под знаменем Эпохи Просвещения?

Понимая, что «цифры обманчивы»41, тем не менее, согласимся с тем, что они могут о многом. И, прежде всего, используя военную терминологию, постараемся узнать, как обстоят дела на «русском фронте»?

Официальным источником зарегистрированных смертей от самоубийств являются сведения, публикуемые в ежегодниках Всемирной организации здравоохранения (World Health Statistics Reports)43. Сложность состоит в том, что данные по России начали публиковаться лишь с 1988 г., поэтому статистика советского периода истории ученым почти не известна, а за период 1927 – 1965 гг. они вообще не имеют более или менее достоверных данных44. Когда же данные по СССР были опубликованы, оказалось, что Госкомстату, действительно, было, что скрывать.

В целом Российская империя относилась к числу стран с невысоким количеством и уровнем самоубийств. Так в 1803 г. в России было зарегистрировано 582 суицида, и индекс числа самоубийств в пересчете на 100 тыс. населения составил 1,7. Далее – больше: в 1829 г. – 1 283 случая (2,6), в 1838 г. – 1 559 случаев (2,9). Очевидно, что эти цифры отражают усредненные данные, которые в разных частях империи могли отличаться друг от друга. Также известно, что в течение всего XIX в. число самоубийств в России росло и в итоге составило около 4 на 100 тыс. населения.