Вдруг воин заметил, как на короткий миг в отдалении из-за скалы высунулась чья-то голова и тут же исчезла. Сомнений нет, они здесь не одни и за ними уже наблюдают. Подтверждение не заставило себя ждать, и на непрошеных гостей со всех сторон хлынул ливень стрел. Двое воинов были ранены, остальные рассыпались по песчаной площадке, укрываясь за скалами. И только Ятти, пренебрегая опасностью и здравым смыслом, пустил своего коня вскачь прямиком в ближайшее ущелье. Стрелы свистели справа и слева, но ни одна не задела ни его самого, ни верного и проворного жеребца. Направляемый опытной рукой боевой конь несся галопом. Со стороны это выглядело странным: могучий скакун со всадником огромного роста зигзагом, словно гигантский кузнечик, прыгают из стороны в сторону, а на том месте, где они были еще мгновение назад, остаются плотные пучки вонзившихся в песок стрел. Обхватив сильными ногами бока коня, Ятти разворачивал могучий торс то в одну, то в другую сторону, и стрелы из его лука поражали цель за целью. В сравнении со стрелами противника они больше напоминали легкие копья, и казалось, что такая стрела, выпущенная из лука, который едва натянули бы два сильных воина, могла прострелить навылет взрослого быка. Поэтому пораженные его стрелами враги походили на жуков, насквозь проколотых толстыми булавками. Вот поток стрел поредел, и Ятти на всем скаку влетел на небольшую ровную площадку у входа в пещеру. Его тесным кольцом окружили жрецы-воины, вооруженные мечами и копьями. Он спрыгнул с коня и, обнажив свой клинок, со звериным криком бросился на них. Меч воина сверкал в лучах солнца со скоростью молнии, и над головами его врагов то там, то здесь фонтаном били кровавые струи. Одного он схватил за ногу и попутно размахивал им, как палицей. После нескольких ударов голова несчастного раскололась о головы других колдунов, и Ятти с такой силой метнул его уже бездыханное тело, что сбил с ног еще троих пустынников.
Вскоре на площадку ворвались и остальные воины Ятти, которые уже успели расправиться с передовым отрядом колдунов. Вождь бросился вглубь пещеры и увидел там того самого огромного медного быка. Под ним горел костер. Из зияющих ноздрей рукотворного монстра вырывался надрывный рев, означавший, что жертва внутри еще жива и отчаянно кричит. Не обращая внимания на обжигающий руки металл, Ятти оторвал медную дверцу в боку огромного брюха и начал вытаскивать из бычьего чрева несчастных. Их было двое. В последней жертве он едва узнал свою Рогнеду. Она еще дышала, но ее тело покрывали ужасные ожоги, и было очевидно, что жизнь уже уходит из нее. Рогнеда посмотрела на Ятти полными муки глазами и сказала лишь два слова:
– Прости их.
После этого она умолкла навсегда. Безумный вопль молодого воина огласил своды древней пещеры. Казалось, что все персонажи наскальных рисунков, которыми изобиловал этот грот, вдруг ожили и пустились в неистовый пляс вокруг этой сцены. Такой боли молодой воин не испытывал никогда в своей жизни. Внутри него что-то оборвалось и надломило прежнего Ятти. В его душе разверзлась всепоглощающая бездна абсолютной пустоты. Этот разлом пульсировал нестерпимой болью, которую было невозможно ни вынести, ни унять. Ятти в бешенстве вскочил на ноги, и в этот момент новый отряд свирепых каннибалов появился у входа в пещеру. Ятти молча опустил тело Рогнеды на песок и, не помня себя от ярости, бросился на противника. В агонии новой схватки боль как будто чуть-чуть утихла, и он вошел в состояние полного транса. Все вокруг словно многократно замедлилось, остались лишь краткие вспышки мгновений боя. Он не помнил, сколько пребывал в таком состоянии, но мир снова подключил его сознание, вернув привычное течение времени, и он увидел, что стоит в окружении своих воинов и у всех них побелевшие от ужаса лица, а вокруг разбросаны куски тел. Ятти явственно осознал, что в припадке звериной ярости убил врагов один и голыми руками. Ярость сменилась апатией, и он молча сел на песок, обхватив голову руками. Нестерпимая боль возвращалась.
