Что ж, возможно, он был прав, что не торопился доверять незнакомцам. Я тоже им не больно-то доверяла. Разные среди них встречаются. А пока человека не узнаешь, лучше к нему не привязываться, иначе потом слишком больно разочаровываться.
Дом по-стариковски заскрипел половицами и вздохнул не до конца закрытыми окнами. «Ишь ты, сама молодая, а жизнь уже поучила уму-разуму!» — расслышала я его удивленное восклицание.
Поучила. Так поучила, что я до сих пор опомниться не могла, все казалось, что это дурной сон или чья-то злая шутка.
В памяти всплыло красивое мужественное лицо, вспомнилась огромная бальная зала в доме лорда Харди, яркие мундиры военных, воздушные наряды дам. И Берти. Мой Берти. Такой, каким он был раньше. Его рука, протянутая в мою сторону, первый танец, ничего не значащая светская беседа и красноречивый разговор взглядов.
— Вы отлично танцуете, — звучало вслух, а в глазах сияло совсем другое: — «Вы прекрасны!»
— Вы здесь с тетушкой? — спрашивали губы, а я слышала: — «Когда я снова вас увижу?»
— Замечательный вечер, не правда ли?
А в душе отзывалось: — «Я запомню его на всю жизнь!»
Святые небеса, как давно это было…
Я вздохнула, оглядела спальню и заставила себя улыбнуться. Ничего. Никогда не поздно начать все с начала. Доход у меня есть, пусть и небольшой. Крыша над головой — тоже. Осталось только влиться в местное общество и зажить тихой размеренной жизнью одинокой незамужней ари.
— Мы с тобой обязательно подружимся, — пообещала дому, коснувшись одной из стен. — И запомни, я тут надолго, и уезжать никуда не собираюсь.
«Все вы так говорите», — прокряхтел дом и затих. Что ж, как и все брошенные старики, он не больно-то верил чужим обещаниям.
— Сам увидишь, — разгладив ладонью узор на обоях, сказала я и внимательно оглядела свое новое пристанище.
М-да, это, конечно, не особняк на Лейрен-сквер, но все довольно мило. Старомодная кровать с высокой спинкой, обои в мелкий розовый цветочек, небольшое кресло у окна и крошечный чайный столик. Если сменить покрывало и шторы и добавить пару безделушек и картин, то здесь будет довольно уютно.
Я отодвинула тонкую белую занавеску и выглянула на улицу. В окне дома напротив мелькнула какая-то тень. Странно. Мне казалось, особняк необитаем. Неужели в нем кто-то живет?
Я постояла еще немного, наблюдая за соседним домом, а потом задернула гардину и пошла вниз, разбираться с ужином. Почему-то меня терзали смутные сомнения, что Мэри не слишком сильна в готовке, хоть служанка и уверяла меня в обратном.
Что ж, спустившись в подвал, я убедилась в закономерности своих сомнений. Сковорода, стоящая на плите, нещадно чадила, из духовки тянуло горелым, а Мэри металась по кухне с полотенцем в руках, пытаясь выгнать черные клубы дыма в распахнутое полукруглое окно.
— Ох, госпожа Эйден, простите! Я сейчас все исправлю! — увидев меня, всполошилась она, и полотенце замельтешило с удвоенной скоростью. — Это плита виновата, я таких никогда не видела!
Ну да, в Вердофе давно уже не пользовались старыми печами, их заменили магические плиты. И глупо было ожидать, что Мэри разберется с техникой прошлого века.
— Не мельтеши, — остановила я служанку и быстро отодвинула сковороду, а потом открыла заслонку и вытащила чугунок с непонятным варевом. — Это что?
Я удивленно разглядывала кипящее нечто. Выглядело оно совершенно несъедобным.
— Фасолевый суп с грудинкой, — чуть не плача, ответила Мэри, и шмыгнула носом.
