Ещё больше (свыше 250) немецких танкистов отучились в танковой школе Казани. В 1928 году начальник германского Генштаба фон Бломберг во время визита в СССР наблюдал за совместными германо-советскими военными учениями, проходившими в Воронеже (там располагался артиллерийский комплекс). Немцы демонстрировали свою авиа- и артиллерийскую подготовку, в том числе умение обращаться с химическим оружием. Бломберг остался доволен профессионализмом германских специалистов, обучавшихся в советских военных школах, о чём заявил в беседе с наркомом по военным и морским делам СССР Климентом Ворошиловым.
Через несколько лет настрой советского командования уже изменился: было очевидно, что учёба для немцев весьма полезна, тогда как для СССР подобные учебные заведения практической значимости не имели. К тому же германцы явно не горели желанием делиться со своими «деловыми партнёрами» последними достижениями в военно-технической сфере.
В 1932 году прошли большие совместные учения Рейхсвера и Красной армии в украинском Овруче, а через год случился первый казус – в Гамбурге при транспортировке военного снаряжения из СССР в Германию разбились несколько ящиков, о чём прознали немецкая и британская пресса, и тайна советско-немецких военных отношений потеряла свою секретность.
* * *
5 декабря 1933 года Геннадий Дзиковицкий был зачислен курсантом в пулемётную роту 107 учебного Владимирского Краснознамённого полка 36-й Забайкальской дивизии на станции Антипиха. В полку готовили младших командиров. В одну роту с Геннадием попало 20 человек его земляков и все они были зачислены в один взвод и держались очень дружно. «Все мы любили спорт, – вспоминал потом Геннадий, – особенно увлекались гимнастикой: турник, брусья, конь. Был у нас украинский драмкружок… Мы пели украинские песни, ставили пьесы и выступали в частях Читинского гарнизона».
С уважением вспоминал Геннадий командира взвода Юсупова и комиссара Чепунова: «Это были настоящие наставники, строгие, но справедливые. Чепунов, несмотря на годы, всегда участвовал во всех спортивных состязаниях. Это был бог штыкового боя. Он выходил с пехотной лопаткой против любого из нас, вооружённого винтовкой. И всегда побеждал. Эти люди воспитывали хороших русских чудо-богатырей и в тяжёлые минуты манёвров, летом и зимой, умели поднять дух солдат шуткой, лихой песней и пляской.
Из пулемётов проводили самые сложные стрельбы. При помощи квадрата-угломера умели построить «параллельный веер», поражать цели из полузакрытых и закрытых позиций не хуже артиллеристов».
Дисциплина в тогдашней армии, судя по рассказам дедушки, была гораздо суровее той, с какой я встретился в своё время, и доходила порой до самодурства. Кроме строгой дисциплины Геннадий встретился здесь и с большими физическими нагрузками. Самое, наверное, удивительное, что в Забайкалье, где полно природной хвои и вполне можно было бы приготовить солдатам спасительный отвар, многие бойцы переболели цынгой. Не избежал такой беды и Геннадий, из-за чего у него потом всю жизнь были проблемы с зубами. Часто совершались по полной выкладке – это 30 – 35 килограммов веса на плечах – марш-броски по 50 – 60 километров, во время которых стирались в кровь ноги. Да и климат здесь был другой. Геннадий писал о нём впоследствии: «Зимой 1934 года температура воздуха опускалась до минус 57 градусов по Цельсию и мы, сыны тёплой Украины, дышали в рукав шинели, так как у нас от мороза захватывало дыхание, летом плюс 40 градусов было не редкость».
