Тем временем быстро стемнело. В тусклом лунном свете осмотреть загадочное сооружение было невозможно, но дети шли по его периметру, собираясь полностью обойти и вернуться в точку, откуда они начали движение. Вдруг Шере почувствовал что-то и остановился.
– Что случилось? – спросила Эй-Нефер.
– Тут дверь, что ли… – ответил он и начал ощупывать стену.
– Нет никакой двери, – сказала Эй-Нефер. – С чего ты взял?
– Да есть же, – упрямо твердил Шере. – Даже не дверь, а окно. А за окном свет…
– Окно? – насмешливо спросила Эй-Нефер. – И что же ты в нём видишь?
– Статую, – серьёзно ответил Шере. – А вокруг рисунки и надписи. Постой-ка, – он недоверчиво посмотрел на неё. – Хочешь сказать, что ты ничего не видишь?
Эй-Нефер засмеялась.
– Хватит сочинять! – сказала она. – Пошли дальше, может настоящее окошко найдём.
Шере немного обиделся, но спорить не стал и только спросил:
– А зачем нам оно?
– Тут может разное зверьё шляться, – ответила Эй-Нефер. – Не поспишь толком. А вот если бы забраться внутрь этой штуки, там было бы безопасно…
– Ага, безопасно, – сказал Шере. – А вдруг там мертвяки?
– Знаешь, – заметила Эй-Нефер, – лучше мертвяк, чем гепард. С мертвяками договоримся.
Шере вздохнул, и споткнулся обо что-то.
– Эй-Нефер, – сказал он. – Тут ступеньки, что ли…
– Ага, похоже на ступеньки. А раз ступеньки, то где-то тут и вход.
Они вгляделись в темноту и с трудом рассмотрели на серовато-буром фоне стен чёрный провал.
– Сюда, – сказала Эй-Нефер, схватила Шере за руку и потащила его в провал. Её прикосновение придало мальчику смелости, и он шагнул вслед за немху.
Несколько метров они прошли в полной тьме, затем упёрлись в стену и повернули налево, куда попорачивал коридор. Затем был ещё один поворот направо и два налево, после чего Эй-Нефер, шедшая впереди, едва не упала. Она остановилась, присела, и ощупала рукой что-то перед собой.
– Опять ступеньки, – сказала она, встала, снова взяла Шере за руку и пошла вниз.
– Подожди, – сказал он. – Тут ещё поворот есть.
И уже он сам потащил свою подругу направо. Стоило им зайти за поворот, как в конце тоннеля появился слабый свет. Дети пошли на него и вышли в довольно просторную комнату, освещаемую факелом, стоящем в специальном углублении в стене. У задней стены на постаменте стояла большая статуя человека. Постамент был покрыт письменами, а стены вокруг статуи – рисунками и надписями.
– Ого, – сказала Эй-Нефер.
– Вот её я и видел снаружи, – показал Шере на статую. – А вот и дверь, кстати.
И Шере кинулся к двери в стене слева. Не найдя ручки, он принялся толкать её, затем, нащупав тонкими пальцами границу между дверью и стеной, потянул на себя, но всё было тщетно, дверь не сдвинулась ни на волос.
– Она вырезана в камне, – сказала Эй-Нефер, которая всё это время стояла рядом.
Они стали осматривать рисунки на стенах. Здесь были изображены сцены из жизни людей и богов. Шере без труда узнал в одной из нарисованных фигур ибисоголового Джехути, в другой – бога подземного царства Инпу с головой шакала.
– А вот это Хатхор, – сказал он, указывая рукой на женщину с коровьими рогами на голове.
Эй-Нефер подошла ближе и провела рукой по рисунку.
– Да, это моя мут, – подтвердила она. – Она где-то рядом, я вижу её Ка.
Шере подошёл к статуе и вгляделся в обведённые ярким контуром синие прозрачные глаза, которые, казалось, неотрывно следили за всеми их перемещениями. Почувствовав этот пристальный взгляд, Шере поёжился.
