«Прекрасная мысль!»
«С другой стороны, мы могли бы распить ее и сейчас – чтобы опередить события, так сказать».
«Лучше это сделать, когда я вернусь».
«Похвальный, оптимистический подход! – одобрил Чилке. – Ну что ж, тебе пора вылетать. Путь не близкий, а „Скайри“ – тихоходная машина. Я заставлю Бенджами весь день заниматься инвентаризацией на складе, так что в этом отношении тебе ничто не угрожает».
Глоуэн забрался в кабину, махнул рукой на прощание и поднял «Скайри» в воздух.
Внизу тлели желтые огни станции Араминта. Глоуэн взял курс на запад, чтобы пролететь над всем Дьюкасом на минимальной высоте вдоль предгорий высокого Мальдунского хребта, а затем пересечь огромный Западный океан по пути к берегам Эксе.
Тусклое зарево уличных фонарей исчезло за кормой; «Скайри» тихо плыл в ночном небе с максимальной возможной скоростью. Не зная, чем заняться, Глоуэн растянулся на сиденье, слегка опустив спинку, завернулся в плащ и попробовал заснуть.
Его разбудил бледный рассвет. Взглянув в окно, он увидел внизу поросшие лесом холмы. Судя по карте, они назывались «Синдиками»; к югу грозной тенью возвышалась Джазовая гора.
Ближе к вечеру того же дня «Скайри» пролетел над западным побережьем Дьюкаса – вереницей низких утесов с белой полосой морской пены у подножья, отделявшей материк от ленивых синих волн. Далеко на запад выступал мыс Тирнитиса; за ним простирался бескрайний водный простор. Глоуэн снизился и уточнил курс – «Скайри» повернул на запад-юго-запад, скользя по воздуху в пятидесяти метрах над широкими и длинными валами Западного океана. Этот курс должен был привести его к восточному берегу Эксе, туда, где в океан впадала великая река Вертес.
День кончался. Сирена скрылась за безоблачным горизонтом, оставив западную часть неба под присмотром алмазно-белой изящной Лорки и багрового, как спесивый старец, Синга. Часа через два они тоже ускользнули за невидимый край океана, и ночь стала по-настоящему темной.
Глоуэн проверил приборы, уточнил свои фактические координаты, сравнил их с намеченным курсом и снова попытался уснуть.
На следующее утро, за час до полудня, Глоуэн заметил над западным горизонтом далекие кучевые облака. Еще через час на том же горизонте появилась темная линия – берег Эксе. Глоуэн снова проверил координаты и убедился в том, что прямо по курсу находилось устье Вертеса, не меньше пятнадцати километров в поперечнике. Точное измерение ширины Вертеса было невозможно, так как нельзя было с какой-либо степенью уверенности сказать, где именно кончалась река и начиналось окружающее болото.
По мере приближения к берегу цвет морской воды изменился: теперь она приобрела маслянистый оливково-зеленый оттенок. Впереди уже можно было разглядеть эстуарий Вертеса. Глоуэн слегка повернул направо, чтобы держаться поближе к северному берегу реки. Медленное течение несло в океан упавшие деревья, гниющие бревна, коряги, плавучие островки переплетенного кустарника и тростника. Внизу появилось нечто вроде отмели из слизи, поросшей камышом – Глоуэн летел над континентом Эксе.
Река казалась почти неподвижной среди дышащих удушливыми испарениями болот и полузатопленных островов темно-голубой, зеленой и печеночно-охряной плавучей растительности. Изредка из-под воды выступали узкие гребни топкого торфа – за них цеплялись воздушными корнями раскидистые деревья, тянувшиеся к небу кронами разнообразных форм. В воздухе кружились и сновали полчища всевозможных летучих организмов. То и дело птица ныряла в жидкую грязь и тут же вспархивала с извивающимся белым угрем в клюве. Иные ловили рыбу, подплывавшую к поверхности воды, или охотились за насекомыми и другими птицами, наполняя воздух стремительным движением и сливающимся шумом тысяч резких выкриков.
