Выше по течению, в развилке ветвей плывущего упавшего дерева в позе безутешного мыслителя сидел грязешлеп – напоминающий узловатую обезьяну андорил почти трехметрового роста, весь состоящий, на первый взгляд, из костистых угловатых рук и ног и длинной узкой головы. Пучки белой шерсти окаймляли физиономию из морщинистого хряща с ороговевшими пластинками и торчащими на подвижных антеннах глазами, а на веретенообразной груди висел свернутый спиралью хоботок. Река всколыхнулась рядом с дрейфующим деревом – над водой возникла тяжелая зубастая голова на мощной длинной шее. Грязешлеп панически взвизгнул; хоботок его развернулся, плюясь ядом в сторону ужасной головы – но тщетно. Разинув желтую пасть, голова совершила молниеносный бросок, поглотила грязешлепа и скрылась в глубине. Глоуэн задумчиво потянул руль на себя, чтобы «Скайри» летел несколько выше.
Приближалось то время дня, когда жара становилась исключительно тягостной, когда обитатели Эксе предпочитали двигаться как можно меньше. Глоуэн тоже начинал с беспокойством ощущать пламенное дыхание болот, проникавшее в кабину и перегружавшее установленный Чилке кондиционер. Глоуэн пытался игнорировать жару, духоту и влажность, мысленно репетируя предстоящую разведку. До Шатторака оставались еще полторы тысячи километров пути на запад. Глоуэн не надеялся долететь до подножия вулкана раньше наступления темноты, а ночь вовсе не была наилучшим временем для прибытия. Глоуэн снизил скорость парящего над рекой «Скайри» до ста пятидесяти километров в час, что позволило ему лучше разглядеть проплывавшую мимо панораму.
Некоторое время пейзаж состоял из оливково-зеленой реки слева и болот по правую сторону. По илистой грязи скользящими прыжками передвигались стайки приплюснутых серых существ с шестью перепончатыми лапами. Они паслись с кажущейся медлительностью, поедая мягкие ростки тростника, пока из болотной жижи не вырывалось толстое щупальце с глазом на конце, после чего животные улепетывали с поразительной прытью, а щупальце в бессильной ярости хлестало грязь, разбрасывая брызги.
Река начинала виться частыми излучинами, то отклонявшимися далеко на юг, то возвращавшимися на север. Сверившись с картой, Глоуэн полетел напрямик над разделявшими излучины языками земли, по большей части поросшими сплошным тропическим лесом, сверху производившим впечатление бугристого моря листвы. Отдельные округлые бугры достигали двадцатиметровой высоты. Время от времени каменистая вершина бугра была лишена растительности, и тогда она служила лежбищем для гибкой, головастой синевато-серой твари, напоминавшей дьюкасского бардиканта. Пролетая мимо, Глоуэн успел заметить, что расчисткой леса на возвышенностях занимались группы ходивших вперевалку темно-рыжих грызунов, ощетинившихся толстыми короткими шипами. Скальный ящер с надменным безразличием наблюдал за методичной деятельностью шиповатых увальней, явно брезгуя соседями – своего рода сюрприз для Глоуэна, так как на Дьюкасе типичный бардикант с алчной неразборчивостью пожирал все, что двигалось поблизости.
С запада надвигались несколькими грядами тяжелые серые тучи, волочившие шлейфы проливного дождя. Налетел внезапный шквал, заставивший «Скайри» покачнуться и рыскать в поисках курса. Вслед за порывом ветра с неба обрушился настоящий водопад пресной воды; за шумящими струями почти ничего нельзя было разглядеть.
