Глоуэн поднимался, карабкаясь по обнажениям крошащегося черного камня мимо гигантских дождевиков, редких папоротников двадцатиметровой высоты – так называемых «конских хвостов» – и бочкообразных деревьев со стволами от четырех до семи метров в диаметре.
По мере приближения к вершине все чаще появлялись уступы рассыпающегося под ногами черного вулканического туфа. Наконец, остановившись за одним из конических дендронов, беспорядочно разбросанной группой которых кончался лес, Глоуэн увидел перед собой открытый склон – полосу шириной метров сто, отгороженную от плоской кальдеры вулкана трехметровым частоколом из заостренных шестов, сплетенных гибкими побегами и тонкими лианами. На открытом пространстве можно было заметить несколько примитивных хижин, устроенных в проемах между корнями бочкоствольных деревьев или просто в углублениях каменистого склона. Хижины тоже были окружены частоколами, кое-как сооруженными из доступных материалов. В некоторых явно жили; другие, брошенные, быстро разрушались беспощадным солнцем и столь же беспощадными ливнями. На нескольких участках кто-то пытался выращивать овощи. «Вот она, тропическая „тюрьма наоборот“! – подумал Глоуэн. – Отсюда каждый может бежать, когда захочет». Но где был Шард?
Хижины «узников» были сосредоточены в основном у ворот частокола, причем чем дальше от ворот, тем более запущенным казалось их состояние.
Держась в тени за стволами деревьев, Глоуэн подобрался как можно ближе к воротам. В поле зрения были шесть человек. Послеполуденные тучи защищали их от прямых лучей Сирены. Один чинил крышу своей хижины. Двое без энтузиазма работали на огородных участках; другие сидели, прислонившись к раздувшимся стволам бочкообразных деревьев, и неподвижно глядели в пространство. Пятеро заключенных, судя по всему, были йипами. Шестой, чинивший крышу высокий изможденный субъект со впалыми щеками, нездоровыми сиреневыми кругами под глазами и желтовато-бледной кожей, не загоревшей даже в тропиках, оброс черной бородой и волосами до плеч.
Шарда нигде не было. Может быть, он в одной из хижин? Глоуэн внимательно рассмотрел каждую хижину по очереди, но не мог уловить никаких признаков движения.
На Шатторак внезапно налетела сплошная стена дождя, наполнившая, казалось, весь воздушный простор над континентом глухим барабанным стуком тяжелых капель, молотивших землю и влажные листья. Заключенные не спеша вернулись каждый к своей хижине и сели в низких дверных проемах. Дождевая вода обильно струилась с крыш на землю, убегая бурлящими потоками по отводным канавкам и наполняя горшки, расставленные вдоль стен. Воспользовавшись шумом и завесой дождя, Глоуэн украдкой пробежал по склону к одной из пустующих хижин, служившей более или менее удобным укрытием. Рядом, в первой развилке толстого бочкоствольного дерева, метрах в десяти над землей, он заметил сооруженное из плетеных прутьев жилище, которое могло оказаться еще более полезным наблюдательным пунктом. Нырнув в завесу воды, струящейся с небес, Глоуэн подбежал к связанной из лиан лестнице и взобрался на шаткое крыльцо древесного жилища. Заглянув в него, он никого не нашел и скрылся внутри.
Действительно, отсюда можно было многое видеть, оставаясь незамеченным – в частности все, что происходило за частоколом, на чуть вогнутой и наклонной площадке кальдеры. Ливень мешал подробно рассмотреть открывшуюся картину, но Глоуэн различил за частоколом группу шатких строений, кое-как сколоченных из шестов и ветвей, с такими же крышами из перевязанных листьев, как на хижинах заключенных. Сооружения эти находились справа, с восточной стороны участка. Слева кальдера поднималась несколькими каменистыми уступами. В центре скопилось озеро дождевой воды, метров пятьдесят в поперечнике. Все пространство за частоколом казалось совершенно безлюдным.
