В это мгновение меня кинуло в жар от осознания. А если это чудище сейчас вернется? Тут же лес, а не крохотная каморка, прихлопнет как пить дать! Я сразу начал вертеться на месте и смотреть на снег, если он будет тут, то как минимум появятся следы, но нет, только ровная поверхность лесного наста, усыпанного засохшими сосновыми шишками и зелеными иголками.
– А ну верни меня обратно! Дерись как мужчина! – прокричал я, задрав голову вверх, но, увы, ничего не произошло.
Итак, нужно срочно что-то решать, что-то делать, куда-то двигаться, иначе я скоро тут покроюсь коркой льда! Для начала нужно взобраться на дерево и осмотреться, вдруг рядом есть деревня или город, это будет моим спасением, а если нет, то, боюсь, это будет конец.
Быстро зашагав вперед, я подошел к ближайшей высокой сосне и, хватаясь за сухие сучки, начал карабкаться на нее. Сделать это было непросто, кисти рук сжимались с трудом и почти не слушались меня, мышцы стали словно из тугой резины, а пальцы ног я вообще перестал чувствовать. Холодно, как же мне было холодно!
С горем пополам я взобрался почти на самую макушку. А тут было красиво, ровненькие, как на подбор, растущие сплошной стеной деревья, на их ветвях лежали снежные шапки, что блестели серебром, отражая лунный свет. Звезды были необычайно яркими, а небо выглядело совсем иначе.
– Куда ты смотришь, валенок! – выругался я сам на себя и начал пристально смотреть вдаль и вниз в поисках хоть чего-то.
Так-так-так, ничего, ничего, совсем ничего. Деревья росли сплошной стеной, только в одном месте просматривалась прогалина метра три шириной, она явно была рукотворной, уж больно ровно выглядела. А вдалеке просматривался холмик, по очертаниям напоминающий небольшую избушку. Охотничья сторожка? Вполне, ведь в тайге их полным-полно, кто их там только не делает. Лесники, охотники, браконьеры, золотоискатели, рыбаки, отшельники и даже беглецы. Откуда я это знаю? Понятия не имею, как-то само всплыло в голове.
Слезать с дерева оказалось куда сложнее, но холод меня уже сильно одолел, так что я метров с трех просто спрыгнул вниз. Это было ошибочным решением, вроде прыгал в снег, но когда ноги провалились под наст и ударились о мерзлую землю, я почувствовал, что встал на сосновые шишки, это, мягко говоря, было неприятно, но зато убедился, что стопы еще не отморозил, ведь я их чувствовал.
Шаг за шагом я двигался к цели, мне уже не было холодно, мне было больно, мучительно больно делать каждый новый шаг. Тело почти отказывалось меня слушаться, почему-то возникло огромное желание просто присесть и отдохнуть немного, а еще очень сильно захотелось спать. Но я понимал, что если остановлюсь хоть ненадолго, то, скорее всего, тут и останусь.
До домика по факту было метров триста, не больше, но мне это расстояние показалось просто марафонским забегом. Избушка была совсем рядом, я перевалился за ее забор, сколоченный из жердей, снег, попавший на меня, уже даже и не таял, видимо, я совсем остыл. Весь домик был сильно завален снегом, похоже, он съехал с крыши и засыпал его стены. С виду дом добротный, крепкий, главное, чтобы внутри была целая печка и спички.
Входная дверь была заперта на обычный шпингалет и открывалась наружу, но она почти до половины засыпана снегом. Я голыми руками отгребал, откапывал ее, чтобы открыть. Когда дверь все же поддалась, я вошел внутрь, где царила кромешная тьма, все из-за того, что все окна были завалены снегом. Дверь я закрывать не стал, ведь она мой единственный источник света. Окинув помещение взглядом, по большому слою пыли стало понятно, что нога человека тут не ступала очень давно. Тут была одна большая комната с добротной кирпичной печкой посередине, около которой были сложены сухие поленья и наколотые щепки для розжига. По двум углам стояли два деревянных топчана, а между ними стоял пустой дощатый стол. На стене, подвешенные за веревки, висели три брезентовых мешка, а за печкой стоял комод с выдвижными ящиками.
