– Я бы сказал, счастливое избавление, – пробормотал Ринс.
– Мастер Ринс, – заметил Рипичип, – вы никогда не произносили слов, которые принижали бы вас. Хоть этот тип мне и не друг, но родственник королевы, и, поскольку мы пришли сюда вместе, для нас дело чести найти его и, если он убит, отомстить.
– Конечно, мы должны его найти, если сумеем, – устало сказал Каспиан. – Досадно, потому что это означает опять поиски и тревогу. Как же он надоел, этот Юстас.
А Юстас тем временем проснулся от боли в левой руке. В отверстие пещеры светила луна, лежать на куче сокровищ стало гораздо удобнее, почти ничего не мешало. Сначала его удивила боль, но потом он догадался, что это давит браслет, который он подтянул к плечу. Наверное, во сне рука отекла.
Он шевельнул правой рукой, чтобы спустить на левой браслет пониже, но в ужасе застыл, едва подвинув её на дюйм. Прямо перед ним, чуть справа, там, где на пол пещеры падал лунный свет, он заметил какое-то движение и в тот же миг узнал отвратительную лапу дракона. Она задвигалась, когда он шевельнул рукой, и замерла, когда застыл и он.
«Ох какой же я был идиот! – подумал Юстас. – Конечно же, здесь жили две твари, и оставшаяся сейчас лежит рядом».
Несколько минут он не решался шевельнуться, наблюдал за двумя тонкими струйками дыма, поднимавшимися у него перед глазами, казавшимися чёрными в лунном свете. Совершенно такие же выходили из ноздрей другого дракона, перед тем как он испустил дух. Это было так тревожно, что Юстас затаил дыхание. Струйки дыма исчезли, но как только он потихонечку выдохнул, тут же появились снова.
По-прежнему ни о чём не догадываясь, он решил вытянуть левую руку и попытаться выползти из пещеры. А вдруг повезёт и эта тварь спит? Впрочем, в любом случае это единственная возможность. И вот, конечно, прежде чем двинуться в левую сторону, он туда посмотрел и едва не завопил от ужаса: там тоже виднелась драконья лапа.
Вряд ли кто-нибудь осудит Юстаса за то, что он всё-таки не выдержал и разрыдался. И слёзы его не были обычными: на сокровища, лежавшие перед ним, падали огромные и такие горячие капли, что от них поднимался пар.
Но что толку плакать – надо попытаться проползти между этими тварями. Юстас осторожно вытянул правую руку, и лапа дракона справа в точности повторила его движение. Тогда он решил попробовать вытянуть левую, и драконья лапа слева тоже двинулась. Два дракона в точности повторяли все его движения!
Нервы Юстаса не выдержали, и он рванулся вперёд. Раздался грохот и скрежет, звон монет и стук камней. Выскочив из пещеры, он не посмел даже обернуться, опасаясь, что оба дракона преследуют его, и кинулся к пруду. Скрюченное тело мёртвого дракона, освещённое луной, могло напугать любого, но Юстас едва обратил на него внимание, намереваясь броситься в воду.
Едва добравшись до берега пруда, он вдруг осознал – и это обрушилось на него, словно гром, – что бежит на четвереньках, но страшнее оказалось другое: нагнувшись к воде, он увидел, что из пруда на него смотрит дракон. И в эту секунду Юстас всё понял: драконья морда в пруду – его собственное отражение, вне всяких сомнений. Морда двигалась синхронно с ним: открывала и закрывала рот, когда это делал он, моргала, хмурилась, как он.
Юстас, пока спал, превратился в дракона. Так бывает всегда, когда кто-то приближается к сокровищам, которые охраняют драконы, с жадными, драконьими мыслями.
