Хроники особого отдела - страница 43

Та сказала:

– Ты, внученька, просто скажи своей памяти одно слово – «доступ», и всё вспомнишь. Только не забудь уточнить. Хочешь, найти, то говори зрительный доступ, хочешь вспомнить разговор – слуховой доступ.

Я мысленно прошептала:

– Слуховой доступ.

Услышала собственные стоны, шёпот: «Да. Да. Мой. Мой. Единственный», потом его: «Моя. Моя. Запоминай, только моя. Желанная, жданная, и на чужом языке, – но я почему-то понимала его, – beloved-beloved (любимая). Навсегда моя, навсегда. Мой хмель, мой разум».

Я усмехнулась, глупый, зачем заклинал, если я навсегда отдала ему не только сердце, но и душу.

Вздрогнула, потому что Гусёна, дёрнула меня за ухо.

– Ай!

– Да что происходит, ты вся пылаешь, как при ангине?

Я честно призналась:

– Вспомнила ночь.

– Вот что, ты это прекрати! Теперь и до гроба, ты у него только одна. Я давно поняла, что он к тебе неровно дышит. Только не забывай, быть всегда для него вершиной. Пусть штурмует. Ладно, открывай глаза. Смотри, что получилось.

– Ох, Гусёна!

– Я старалась.

А хорошо, что он с одного бока часть волос срезал, когда срезал скотч и полотенце. После усилий Гусёны стало похоже, что ветер взметнул мои кудри. И даже стальные глаза, доставшиеся мне от прабабушки, казались серебристыми. (Ах, какие у него глаза! )

На завтрак мы пришли, когда все уже вовсю ели. Наше появление произвело впечатление. Мы обе были в широких шёлковых черных брюках и шёлковых же туниках. Гусёна в багровой, я в фиолетовой. Из украшений были только брошки у ворота. «Попугайчики» зашептались, а Ольга нам кивнула и улыбнулась. Удивительно, но, несмотря на убийство, все оделись, как на банкет, элегантно и богато. Только «попугайчики», как всегда, полыхали всеми цветами радуги. Видимо все решили, что столько убийств – это тоже развлечение. Э-хе-хе!

Гусёна улыбнулась и пропела:

– Доброе утро. Приятного аппетита.

Недружный хор голосов пожелал и нам доброго утра.

Я с удовольствием осмотрела стол. Завтрак был типично английским. Овсянка, варёное яйцо в смешной рюмочке, гора пышек и пончиков на огромном фарфоровом блюде и большие фарфоровые кофейники. В этот раз перед нами стояли большие чашки, и около каждого кувшинчик с молоком.

Мужчины мели еду, как лесорубы. Официантка, увидев это, всплеснула руками и притащила нам блюдо с жареной колбасой.

– Кушайте! Пожалуйста. Обед сделаем более сытным.

Мы бросили взгляд на стол, где сидели полицейские, те от души наслаждались едой и колбасу встретили одобрительно. Когда мы уже допивали кофе к нам подсел Вася.

– Кон, ты позавтракал? – Конрад молча взглянул на него. Вася подмигнул нам, а Конрада хлопнул по плечу. – Посмотри в окно. Погода, класс!

– И что?

Вася понизил голос.

– Мы вызвали бригаду. Работай. Ребята сообразят по ходу.

Конрад по-волчьи оскалился, потом закрыл глаза, видимо что-то обдумывая. Неожиданно громко у него зазвонил телефон. От этого мы вздрогнули, а за другими столами, все стали напряжённо прислушиваться. Звонивший говорил не больше минуты, после чего Конрад хмуро посмотрел на всех и встал.

– Господа! В гостевом доме очередное ЧП, – все онемели, а он спокойно продолжил. – У госпожи Гусевой Евгении украли жемчужное ожерелье. Очень ценное. Прошу, после завтрака все сидят в столовой, а наши сотрудники, будут обыскивать ваши номера.

«Чтобы найти многое, надо искать что-то одно».

Чезаре Павезе

Все уставились на Гусёну, потом на Конрада. На лицах мелькали: раздражение, недоумение и страх. Первыми не выдержали «попугайчики» – Марина воскликнула: