Он тоже засмеялся, громко и искренне, и отлепив мое тело от себя, закружил:
– Я люблю тебя больше, чем ты думаешь, – усмехнулся Кай, поставив меня на снег. И тихо добавил: – Я больше не Ищейка, Кори.
Я опешила, даже шагнула назад от неожиданности.
– Что?..
На лице кейнара возникло подобие недоумения.
– Я больше не Ищейка, – терпеливо повторил он. – А самый обычный кейнар.
– И какая же твоя стихия?
Кай с любовью оглядел горы, встряхнул крыльями и улыбнулся:
– Воздух!
Я готова была разорваться на тысячи мелких кусочков от радости, что бурлила внутри.
– Это же прекрасно! – воскликнула я и бросилась ему на шею.
Кай не удержался, и мы упали в снег.
– Мы сделали это, – нежный поцелуй. – Ты здорова. Я не Ищейка. Это не укладывается в голове!
– Ты думаешь, умещается у меня?
– Но, главное, – он провел рукой по моей щеке, – это находиться рядом с тобой. Я полюбил это больше счастья не быть Ищейкой.
– Подлиза, – по-доброму пробурчала я.
– …И где же сейчас этот клинок? – спросила я после диковатого рассказа Кая о двух кинжалах.
Кейнар усмехнулся:
– Я выкинул его в море.
Мы сидели на самом краю, как далекие четыре года назад, и смотрели на горную панораму. Первый раз он привел меня сюда, чтобы показать родовой меч с красной лентой. Сейчас дырка от него зияла в камне рядом с правым коленом. Кай рассказал красочную легенду, а потом мы «дрались» на клинках и упали в снег… как давно это было. Сейчас я прижалась к кейнару, положив голову на плечо. Мягкие перья накрыли спину. Теплые пальцы держали ладони. Я подняла лицо и улыбнулась:
– Может, ты у нас мутант?
– А бездна его знает. Я не хочу об этом думать. Так хорошо, как сейчас, мне было только года в три. Когда удалось стащить печеньку у Саманты Бриз.
Легкая, воздушная радость пронеслась над головами и упорхнула в безоблачное небо. Мне почудилось или запахло имбирным печеньем?
– Как там она, кстати?
– Саманта? Когда мы приехали в Москву, она полностью оправилась от вторжения Хатона и сейчас по-прежнему занимается со Стени. Она круто колдует. Намного лучше, чем я.
Кай усмехнулся:
– В отличие от тебя, ее сэнсэй был на месте.
Повисла тишина, которую я быстро нарушила:
– Ты что-нибудь помнишь?..
Кай долго молчал. И тихо ответил:
– Твое лицо. Некоторые слова. Боль в правом легком. А потом темнота взяла свое. Когда я начинаю о ней думать, становится холодно. И болят виски, – он невольно коснулся седых прядей.
– Это все так странно.
Снизу вырывался ветер, вороша перья и периодически выкидывая черных птичек с желтыми клювиками. Щебеча, они ловили потоки, облетали вершину и уносились дальше.
– Оставим странность для другого, – кейнар вдруг резко перевел тему. – Как там владычица Иштар?
– На троне теперь новый правитель. Иштар неожиданно заболела и скончалась.
Кай, казалось, сейчас начнет светиться, а улыбка действительно достанет до ушей.
– Ты не шутишь? – спросил он с той же интонацией, с какой маленькие дети говорят про пряник: «это мне?»
– Нет! В газетах написано: «Смертельно заболела».
Кай неожиданно расхохотался:
– Ха! Вампир? Заболела? Какой-то очень добрый человек ее убрал. Или мое проклятье сработало.
Я лишь закатила глаза.
– Да ладно тебе, – он обнял меня уже рукой, а не крылом, и тихо спросил: – Как ты жила все эти годы?
Я грустно улыбнулась:
– Не блеск. Солнце кто-то треснул по голове, и оно забыло, для чего находится на небе. За месяц выдается примерно два-три солнечных дня, а лето холодное, сырое и мерзкое. А так… я сдала экзамены, поступила в медицинский. Третий курс заканчиваю. Жутко интересно и также сложно. Выходных нет вообще, в свободное время работаю в кофейне.
