– Понимаю. И поэтому заявляю, что демократия – недостижимая утопия.
– И можете это доказать?
– Конечно, Наташенька. Вы говорите про выборы. Допустим, выбирают президента. Обратите внимание, лично его знают единицы, а голосуют десятки миллионов. Таким образом, среднестатистический человек, рядовой, так сказать избиратель, голосует не за кандидата, а за его образ, созданный средствами массовой информации, и, в первую очередь, телевидением. Ну и еще интернетом… Вы с этим согласны?
Наташа подумала и согласилась.
– Прекрасно, – продолжал Загорский, – отсюда вывод: выберут того, кого красивее нарисует телеящик. И следствие: выборы контролирует тот, кто управляет телевидением. Поэтому демократия – всего лишь красивая упаковка циничной игры. К сожалению, это реальность. Ее можно пытаться приукрашивать, но суть от этого не изменится.
– А как же в других странах? В Америке, Европе?
– Вы серьезно считаете, что там система работает по-другому? То же самое, но более тонко, и я бы сказал искусно. А что вы хотите, у ребят опыт – сотни лет, а мы только учимся. Учимся работать, так сказать, с аудиторией. Например, можно попросту сказать: иди, дорогой, голосуй за Васю. А можно красиво и изящно, полунамеками и подсказками сделать так, что он сам побежит голосовать за Васю, уверенный, что дошел до этого своим умом. Настоящие мастера в Европе и Америке работают по второму варианту. А нам еще учиться и учиться.
Наташа поймала себя на том, что слушает Загорского с удовольствием. Ей импонировали манера речи и смелые мысли.
– Интересно… а как же тогда определять достойных?
– Точно не выборами. Я уже показал, что это невозможно. Хотите еще парадокс?
– Конечно.
– Как вы думаете, кому легче прийти во власть – порядочному человеку, или беспринципному мерзавцу?
– Конечно, мерзавцу.
– Правильно! – воскликнул Загорский. – Он может использовать приемы, недоступные для порядочного человека. Значит, на вершине власти находятся законченные негодяи. Причем это правило справедливо для любой страны и любого времени, за исключением, впрочем, эпохи монархий. Тогда случалось, что власть по праву рождения получали вполне порядочные люди. А сейчас… увы.
Наташа улыбнулась и сказала немного кокетливо:
– А как же вы?
– Я? Я, Наташенька, – счастливое исключение, подтверждающее общее правило.
Наташа доверительно наклонилась и тихо попросила:
– Вы же поможете нам?
– Конечно, это мой долг.
Наташа посмотрела Загорскому в глаза и сказала серьезно:
– Спасибо.
Она поднялась с кресла так быстро, что Виктор Сергеевич от неожиданности едва не расплескал вино.
– Мне пора!
– Наташа, постойте! А как же десерт?
– Нет, спасибо!
– Ну, хотя бы попробуйте! Так же нельзя! – Загорский говорил, а сам не понимал, откуда берутся эти слова. – Подождите минутку.
Виктор Сергеевич обернулся и подозвал официанта. Тот, подбежал, получил заказ, поклонился, убежал и тут же вернулся с зеленым яблоком на серебряном подносе.
– Яблоко! – рассмеялась Наташа.
– Я обязательно хотел предложить вам попробовать! Это лучший в мире сорт с запада Ирана. Еще позавчера оно висело в саду, который, по слухам, старше пирамид!
Наташа улыбнулась, села, взяла с подноса яблоко и откусила.
Загорский напряженно смотрел на нее, а про себя думал, с чего это вдруг он вспомнил про яблоко?
– Ну как?
Наташа положила надкушенное яблоко на стол.
– Кисленькое. Антоновка, хрустящее. В деревне такие были… но для наших еще рано – июль… спасибо. Я пойду?
