– Можете дать конкретные рекомендации?
– Работаем в этом направлении.
– Медленно работаете. Канал БВ еще дышит?
– Это, по сути, уже не канал, а глюонная «струна», потихоньку рвущаяся на кварковые «капли». Пространство на всем протяжении БВ стабилизируется. Что касается самого Конструктора, то есть определенные позитивные сдвиги в его поведении. Могу сообщить его реакцию на некоторые из наших программ. Группа Мещерякова работает с музыкой в различных вариациях, и в ответ на одну из передач Конструктор выдал свою музыку – стохастическую, с характеристиками, доступными разве что композитору-гению.
– Не преувеличивайте.
– Ни капли! Знаете, с чем это можно сравнить? Как если бы в ответ на свист погонщика слона, пусть и художественный, слон вдруг ответил сложнейшей музыкальной фразой из произведения Скрябина.
– Вряд ли наша музыка, основанная средой, эмоциями, идеологией, индивидуальной психической культурой, вызывает у него переживания, – пришел чей-то пси-импульс. – Конструктор, конечно, может понять, что человеческие музыкальные шедевры выполнены с великим мастерством, но едва ли способен взволноваться настолько, чтобы ответить.
Савич засмеялся:
– Коллега Паволс? Похоже, выводы коллеги Мещерякова вызывают у вас не совсем положительные эмоции.
– Я уже имел честь спорить с Мещеряковым, но ученому надо быть последовательным и точным в терминологии, особенно по отношению к столь сложному объекту, как ваш Конструктор, иначе смысловая аберрация неизбежно ведет…
– Стоп! – сказал Железовский. – Теоретические споры – не на треке.
– Прошу прощения, – отозвался Мартин, – пропустил реплику при выключенном информайзинге[14].
– У вас все? – осведомился комиссар у Савича.
– Все, – ответил ксенолог. – И все же для иллюстрации разговора о музыкальном совершенстве прошу послушать отрывок передачи Конструктора.
– Давайте, – после паузы согласился Железовский.
Где-то далеко-далеко родились странные звуки, словно кто-то учился играть на скрипке, пианино и трубе одновременно. А потом в уши, в мозг, в тело хлынула цепенящая, таинственная, завораживающая и будоражащая одновременно неземная музыка. Она заполнила комиссара до краев, хлынула наружу – через глаза, слезами, затопила пространство и время, стерла границы между завтра и вчера. В ней звучали небывалая мука и сумасшедшая радость, смешиваемые в хрустальный водопад звуков. Железовский почувствовал, что погружается в музыкальную пучину все глубже и глубже, растворяясь в этом томяще-сладком хаосе, не желая сопротивляться, думать и чувствовать что-то еще…
Выключение передачи он воспринял как холодный душ.
– Ну как? – донесся голос Савича.
– Дьявольщина! – только и смог выговорить ошеломленный Железовский.
– Поэт сказал бы иначе. Вот послушайте:
В песне Мерлина – Судьбы
Потрясенное звучанье;
Клич воинственной трубы;
Тяжкий стон и задыханье
Рек, зажатых подо льдом;
Голос площадей ревущих;
Стук сердец и пушек гром;
Поступь воинов идущих;
И пустынника в глуши
Вопль о крепости души
[15].
– Похоже, он когда-то слышал нечто подобное, точнее и образнее сказать невозможно. Спасибо, вы заставили меня познакомиться с собственным «я». Но к делу. Чем еще, кроме орбитальных нарушений, грозит нам проникновение Конструктора в Систему?
– Не знаю, – помолчав, ответил ксенолог. – Вариантами прогнозов занимаются эфаналитики. Сам Конструктор – система с очень высокой степенью утилизации отходов, почти как «черная дыра», его «след», в отличие от следа БВ, чист – ни радиации, ни каких-то шлаков, ни «мусора» он не оставляет…
