Рэксволд приподнял подбородок девушки и аккуратным движением пальца стёр с её губ багровое пятнышко:
– Как скажешь… – опустив руку, он посмотрел на пыльные стены, которые в свете пламени казались невыносимо тесными. – Что-то в этой комнате уже слишком много секретов…
– Пусть они здесь и останутся.
– Тогда вниз, – ассасин направился к выходу.
– Рэкс…
– М? – оглянулся тот.
Лайла продолжала стоять с огоньком на ладони:
– Дрова…
– Точно.
* * *
Спустя полчаса Бамбук хрустел хвоей, мерно потрескивала накормленная печь, а избежавшие смерти на морозе странники крепко спали. Все, кроме одного – пленника. Не очень-то отдыхалось в компании мертвеца. Догорающий факел бросал на стены болезненную желтизну, и даже висевший на гвозде открытый бурдюк, который можно было легко пригубить без помощи рук, походил на издёвку.
Сидя напротив трупа, лежавшего с глубокой раной на боку, остроухий перетирал кожаные путы об угол пустого комода, старательно и без остановки, так, что стянутые за спиной запястья обросли мозолями. План виделся простым: освободить руки, развязать ноги, а уже потом думать о побеге. Пусть вытянутые зубами ящики комода не принесли ничего путного, возможно, у покойника найдётся что-нибудь полезное. Если, конечно, воин в чёрном не вывернул его карманы прежде, чем забросить в комнату, подобно мешку дерьма, – от удара об пол мертвец выплюнул россыпь зубов, которые теперь светлели в луже крови игральными костями. Чего бы от него ни хотели незнакомцы, такие же бледные, как убитый, верить им – последнее дело. Нужно любой ценой вернуть наруч, тогда каждый из них заплатит сполна. И за позорный плен, и за ссадину на подбородке, и за ноющие ушибы…
Затем можно будет задаться главными вопросами: куда он попал и каковы размеры странного подземелья, раз каменный свод с чем-то ярким не разобрать из-за плотной дымки?.. Однако для начала неплохо бы вспомнить собственное имя. Ведь с момента пробуждения на мерзком, покрытом серой плесенью создании, мысли скользкие, будто пещерные слизни…
Думы, сопровождаемые шуршанием сыромятины о тумбу, прервал тихий деревянный стук – пленник покосился на мертвеца, смотревшего мутным взором на косой потолок. Обычная судорога. Мёртвое тело прощается с последними сгустками жизни. Таким никого не удивишь…
Стук повторился, притом намного громче. Темнокожий насторожился, плутая взглядом по малочисленной мебели. Лишь на третий раз он заметил вздрогнувший под столом сундук, огромный и старый, укрытый тенью, как столица Кальвантийского Грота. В нём явно кто-то был…
Какая бы тварь ни сидела внутри, ржавые петли долго не выдержат – остроухий принялся быстрее перетирать путы. Запястья горели, словно обожжённые кислотными грибами, но кожаный ремень никак не поддавался.
С четвёртым ударом сундук перевернулся, а с ещё одним ветхая крышка отлетела на середину комнаты…
* * *
Рэксволд проснулся от какого-то шума, вслед за которым с потолка осыпалась пыль. Не хотелось отлипать от тёплого бока Эрминии, но, похоже, пленник что-то учудил.
– Лучше бы ты повесился… – со вздохом прошептал ассасин.
Он поднялся с расстеленного у очага тряпья и направился к лестнице. Спросонья запнулся о первую же ступеньку, отчего на втором этаже оказался ещё более злым, с выдернутым из держателя факелом и не менее ярким желанием пустить ушастому кровь.
От света пламени коридорная мгла расползлась по щелям, как насекомые из-под приподнятого камня. Третья по счёту дверь была по-прежнему закрыта на подпорку – уже хорошо. Осталось заглянуть в комнату. Если сейчас оттуда выскочит черномазая белобрысина, видят боги, его глаза смогут посмотреть друг на друга. Рэксволд вынул упёртую в ручку тугую доску и, приоткрыв дверь остриём кинжала, осторожно посмотрел в щель: возле убитого варвара неподвижно лежал пленник. Связанный. Однако на тёмных путах различались белёсые потёртости – не исключено, что теперь они накинуты на запястья лишь для вида.
